Михаил Меньшаков
Будет муж и будет дом
3
Игорю Сергеевичу, начальнику строительного управления, очень понравилась смышленая
грудастая девчонка. Его недавно бросила жена, уехавшая отдыхать на юг с подругой, да так и
невернувшаяся домой. Вместо жены пришла телеграмма.
-Прости, я встретила долгожданную любовь, строго не суди, детей и квартиру оставляю тебе,
твоя Надежда. Игорь Сергеевич, потосковал немного, но ответственная работа, и постоянная
забота о двух дочках близнецах не дали ему долго горевать. Он попил недельку и успокоился,
забыв или делая вид, что забыл бывшую жену. Но, увидев молодую цветущую Натаху, в Игоре
Сергеевиче проснулось ретивое и заговорило каким – то новым, не понятным даже ему, языком.
- Ух, кровь с молоком, вот бы такую хозяйку – мелькнула в голове крамольная мысль.
- А не староват ты для неё, и дети у тебя, да ещё и двое – засомневался внутренний голос.
- Зато квартира и работа, а ей жить негде, а то, что староват, ну и что, пятнадцать лет не так уж
и много – заговорило опять ретивое, и начальник приступил к обольщению Натахи.
- Для начала приглашу – ка я её в кино, а там видно будет – подумал он. И вечером они уже
сидели в кино. Потом был ресторан, вечерний кофе и постель. Для Натахи это дело было не в
первый раз, первому перерезать ленточку посчастливилось Лёхе. Но Игоря Сергеевича не
очень волновало, кто первый перерезал эту ленточку, и через месяц Натаха переехала к нему
жить.
- Ну, вот, я и покидаю тебя бабушка Паша, спасибо, что не бросила, в трудную минуту протянула
руку помощи – поблагодарила её Натаха, они посидели, поплакались и разошлись.
- Повезло девчонке, ох повезло, не часто так бывает, дай ей Бог счастья – подумала бабушка
Паша. А у Наташи действительно всё складывалось отлично. Проработав год на стройке, она
получила специальность штукатура – моляра, и успела подготовиться к поступлению в институт.
Но поступать Натаха стала не в ГИТИС, а в «Политех», в артистки её уже не тянуло, да и Игорь
сказал – зачем тебе эта морока, гениальности в тебе нет, а кричать за сценой «кушать подано»
и получать сто двадцать рублей, тебе не понравится. В этот раз Натаха поступила легко, то – ли
подготовка сделала своё дело, то – ли московская прописка, но она поступила. Проучившись
пять лет, она так же легко защитилась. Из штукатуров Натаха перебралась в отдел кадров,
точнее в кресло заместителя начальника, оно ей показалось очень уютным. Но в жизни белая
полоса, полоса удачи сменяется чёрной, несущей беды и неприятности. Закончилась
перестройка, и на смену ей пришло ГКЧП, Натахе сразу не понравились эти заговорщики, уж
больно неуверенно они себя вели, даже руки тряслись. Но Игорь Сергеевич, преследуя свои
цели, думал по – другому и стал собирать подписи в поддержку ГКЧП сторонников у них
оказалось не мало и, собрав достаточное количество, он отправил поздравительную телеграмму,
с одобрением и полной поддержкой их действий. Как Наташа его не уговаривала повременить
немного, подождать, посмотреть что будет, он поспешил. ГКЧП проиграло, Игоря Сергеевича
сняли с работы, и его посетил инфаркт, пока только первый. Игоря положили в больницу, а
Натаха осталась одна с двумя девчонками, родители Игоря жили далеко, в Тамбовской области,
а с родственниками бывшей жены и матери девчонок Игорь отношения не поддерживал, и
пришлось Натахе тянуть одной двух чужих ей детей. Девчонки уже ходили в школу, характер у
них был скверный – наверное, в маму – думала Натаха, и ей приходилось с ними нелегко. Вот
отсюда и пошла общая неприязнь друг к другу, тем более Натахе, как каждой женщине, очень
хотелось иметь своего ребёнка. Но с Игорем у них почему – то не получалось, то ли он был
виноват, то ли она, но своего ребёнка за шесть лет совместной жизни у них так и не появилось.
Игорь, отлежав полтора месяца в больнице, уехал в санаторий поправлять своё здоровье, а
Натаха опять осталась с его детьми. Она часто навещала бабушку Пашу, единственного
человека, в этой огромной Москве с которым можно было поговорить по душам, как говорят
поплакаться в жилетку. Они подолгу пили чай и рассуждали о превратностях жизни. Паша часто
стала ходить в церковь, и в её разговорах стали появляться незнакомые Натахе выражения.
- Бог терпел и нам велел, или человек предполагает, а Бог располагает – поучала её бабушка.
Натаха слушала откровения бабушки Паши, и что – то в ней постепенно менялось, она
становилась терпимее и добрее, не предсказуемые выходки малолетних падчериц, начинали
казаться ей просто детским баловством. А выходки эти иногда были невыносимы. Две
десятилетние девчонки совсем не слушались и творили всё что угодно, Натаха на это уже
не обращала особого внимания. Но иногда эти выходки были настолько изощренные, что
вынести их не хватало никаких сил. Они могли к приходу матери взять и всыпать в кастрюлю с
супом полпачки соли или перцу, а потом стояли за дверьми и наблюдали за реакцией матери. И
когда она, попробовав суп, с руганью выливала его в раковину, они, громко хихикая, убегали к
себе в комнату, а Натаха присаживалась к столу и плакала. Приехавший из санатория Игорь,
чувствовал себя плохо, а выглядел ещё хуже. Увидев отца, девчонки стали ещё упрямее.
-Это ты его довела, ты молодая, а он старый, жил бы с мамой такого бы не произошло – выпалила
одна из девчонок.
- Слава Богу, что Игорь не слышит – подумала Натаха. Но с приездом отца девчонки
угомонились, и время опять потекло медленной мелководной рекой. После путча приплыл
расстрел парламента, но Игорь уже не высовывался, а сидел дома и переживал за жизнь
депутатов. После того как всё успокоилось, он попробовал заняться бизнесом, но у него ничего
не получилось, он сразу прогорел и залез в долги, пришлось ехать к родителям, просить денег,
что бы рассчитаться с долгами. У Натахи на работе тоже не всё было гладко, зарплату платили
плохо, а вернее не платили совсем, и Натахе пришлось продать сначала машину, а потом и дачу.
Так в заботе о хлебе насущном пролетели ещё два года, и опять пришло горе, зимой девяносто
пятого угорели в своём доме мать и отец Игоря, а так же младший брат и его жена. Игорь,
похоронив родных, продал всё имущество, дом пасеку и, вернувшись весной домой, опять угодил в
больницу, это был второй инфаркт, после которого он уже не поднялся. Пришлось Натахе
хоронить теперь мужа, бабушка Паша посмотрев на похудевшую и осунувшуюся Натаху, сказала
– пришла беда, открывай ворота. А потом, подумав, добавила – поезжай – ка ты Натаха домой к
родителям, там легче будет, а в квартиру квартирантов пусти, жить будет на что.
-А куда я девчонок дену? Они к моим не поедут – сказала Натаха.
- Отдай родной матери, а если та не возьмёт, сдай в детдом – посоветовала Паша.
- Нет, в детдом не сдам – возразила Натаха – а вот к матери попробую. И Натаха стала искать в
бумагах Игоря адрес его бывшей жены – вот, слава Богу, есть, и она достала сложенную
вчетверо бумажку, на которой были данные, бывшей жены.
-Вот и сходи, должна же она помогать своим дочкам, она алименты – то хоть платила? – спросила
Паша.
- Какие ещё алименты, ей бы самой кто заплатил – засмеялась Натаха.
- Что всё так плохо, пьёт что ли? – спросила бабушка.
- Пьёт или нет, не знаю, а что мужиков меняет, как перчатки об этом Игорь рассказывал –
сообщила Натаха.
- Что из девчонок получится с такой матерью, не знаю, лучше бы в детдом – вздохнула Паша.
- В детдом не сдам, пусть со мной растут – ответила Натаха и стала собираться.
- Ну ладно, пойду я – заторопилась старуха. Натаха собралась и поехала разыскивать бывшую
жену Игоря. Она разыскала её на краю города, в каких – то трущобах, в деревянном
двухэтажном доме. Как ей показалось, в этом доме жили одни алкоголики и уголовники. Какой – то
чумазый и весь ободранный мальчишка показал ей, где живёт тётя Таня. Натаха поднялась на
второй этаж по гнилой шаткой лестнице, и постучала в ободранную, всю раскуроченную дверь.
- Кого там чёрт принёс? – раздался пьяный мальчишеский голос.
- Здесь живёт Татьяна Осина? – спросила Натаха.
- А ты кто такая? – раздался из – за дверей тот же голос.
- Я её родственница – соврала Натаха. Обшарпанная дверь заскрипела, закачалась и открылась
– заходи родственница, гостем будешь, а бутылку поставишь, хозяйкой станешь.
- Нет у меня бутылки – сказала Натаха и чуть не захлебнулась зловонием, ударившим ей в нос.
Осмотревшись в тёмном помещении, она пришла в неописуемый ужас – как здесь можно жить –
мелькнуло у неё в голове. Весь пол прихожей был завален какими – то рваными тряпками, под
потолком горела тусклым светом лампочка, висящая на обгоревшем проводе.
- Где Татьяна? – спросила Натаха, у еле стоящего на ногах парнишки лет шестнадцати.
- Вон в той комнате на диване дрыхнет пьяная – сказал он и ткнул пальцем на висящую на
одной петле дверь. Натаха отодвинула дверь, именно отодвинула, а не открыла, дверь не
открывалась, она отодвигалась, вися на одной изогнутой петле, и вошла в комнату. Взору её
предстала грязная комната, по середине комнаты стоял круглый стол, заваленный пустыми
бутылками, скомканными пачками из – под сигарет и консервными банками. В старом рваном
кресле сидел ещё один пьяный подросток и бренчал на гитаре, напевая себе под нос какую – то
блатную песенку. Натаха заглянула за висящую на одной петле дверь, и по всему её телу
пробежала дрожь отвращения, за дверью на диване лежала совсем голая женщина, она лежала
на животе, уткнувшись лицом в чёрную подушку.
- Вы бы хоть прикрыли её чем – сказала она мальчишкам.
- Ещё чего, тебе надо ты и прикрой, и вообще не командуй тут, а то и тебя рядом с ней положим,
мы люди честные, свой товар показываем лицом, пользуйся любой, кто хочет – отложив гитару,
промычал парень.
- Только сначала заплати – добавил второй, встав в дверях. Натаха поняла, что попала в капкан
и просто так ей отсюда не уйти.
- Сколько надо заплатить? – спросила она мальчишек.
- Давай на пузырь и твоя родственница будет принадлежать тебе ровно один час, делай с ней
что хочешь.
- А дашь на два пузыря, время увеличиться – посоветовал ей второй парень, стоящий в дверях.
Натаха полезла в сумочку и достала три тысячи – хватит? – спросила она у парня, стоящего в
дверях.
- Вполне, на один час она твоя – сказал парень и, взяв деньги, вышел из квартиры. Натаха как
ошпаренная вылетела вслед за ним, парень уже стоял у соседних дверей и покупал бутылку
спирту, он повернулся и спросил Натаху, зло, оскалив жёлтые зубы – ну ты чего, розовая
пантера, товаром пользоваться, не хочешь что ли. Натаха кинулась в низ, вылетев из подъезда,
она поймала тачку, и только, сев на заднее сиденье почувствовала себя в безопасности.
- Куда ехать – то? – спросил водила.
- В центр – ответила Натаха. – Не отдам я этой стерве девчонок, угробит их такая мать – думала
она. Но где – то далеко в глубине, в самом затаённом уголке её сознания, уже рождалась
противоречивая мысль, которая ненавязчиво, но твёрдо предупреждала – не справиться тебе
девонька с ними, им всего лишь по двенадцать, а они уже вон какие непослушные, да ещё и
подленькие. – А вырастут, что из них получится, яблочко от яблоньки далеко не падает –
червячком точила её эта мысль. – Нет, не отдам я их ни матери не в детдом, сама справлюсь,
если что дед поможет – думала Натаха. Утром она сходила и забрала документы из школы –
поедем vна родину, там и учиться будем – объяснила она директрисе. Та просто пожала
плечами, и ничего не сказав, вручила Натахе конверт с документами. А про себя подумала – вези
куда хочешь, хоть к чёрту на кулички, нам спокойнее. Девчонки были рады такому повороту в
их судьбе – пока устроимся, туда сюда, глядишь, месяц пройдёт, и всё это время в школу ходить
не надо, лафа – думали они. Квартиру Натаха сдала на целый год соседу коммерсанту, они
сходили к нотариусу и заключили договор всё честь по чести, деньги получила все сразу и
пообещала, что приедет ровно через год и продлит договор. Мебель она распродала, что – то
отдала Паше, что – то оставила в квартире новым жильцам. И через пол месяца после похорон
мужа, они уже ехали в поезде, увозящем их в новую жизнь.
