— Кыс-кыс-кыс! Ну куда же ты, глупый, рванул-то? Барсик! Кыса моя! Кыс-кыс! О-хо-хо, годы мои тяжкие, видно, опять спускаться придётся…
…Люда, ты дверь-то на нижний замок не запирай! Пойду кота поищу — сбежал опять, вот гадина такая.
(Древняя старушка надела уличные тапки, пошарила по карманам в поисках ключей, и, взяв верную спутницу прогулок — палочку, тихо вышла из квартиры.)
— Воняет опять чем-то? Не люди живут — оглоеды, где жрут, там и гадят под самих себя, чтоб им провалиться. И в лифте, небось, опять лужа. Проходной двор, а не подъезд!
…Здравствуй, Степановна! Ты что — опять двери хлоркой моешь? Да чтоб им пусто было! Нет, мой Барсик к твоим дверям отношения не имеет, зря это ты. Помнишь — ведь это ты мне кутейку слепого тогда подкинула, в позапрошлом годе? С чего взяла? Люди видели. Ну почему же — Лариска с моего этажа? Не-е-ет, тогда Лариска на работе была! Точно говорю — на работе…
А, будто ты не знаешь, какая такая у неё «работа»! Ты, подруга, мне тут не прикидывайся, я знаю, что бессонница у тебя уж третий год как. Вот и знаю! А что тут такого секретного? Ты мне зубы не заговаривай. Кыс-кыс-кыса! Да вот опять убёг, чёрт рыжий! Чего смеёшься? Ну конечно — твои рыбки не сбегут никуда, разве что только сдохнут, если ты, склерозная, забудешь корму задать. Ну и какая разница, чьи рыбки-то? Васька небось, двоечник, опять с дружками во дворе? Видишь, какая компания у них? А что? Да нет — двое вроде так себе, полубандиты соседские, а вот тот дылда крючконосый — заводилой у них, сразу видно, да. Не-е-ет, они сейчас больше всё на гитарке тренькают, песенки жалостливые поют. Наши-то в их возрасте портвешком больше баловались, да винцом буговским, да… А эти сидят себе, да и музицируют...
Чего смеёшься-то, прокладка многоразовая? Смешно ей, вишь ты, какая цаца! Ладно, некогда мне тут, пойду вниз спущусь. Чего не на лифте? Пятнадцатый год тут живу — всё не привыкну никак, да и боязно что-то, лампочка еле дышит, и как он, значит, вниз тронется, лифт-то, так всё мне кажется, что внизу маньяк меня, значит, караулит. Нет, ну ты смотри: смешно ей. Не поперхнись, смотри, а то с твоей астмой опасное это дело — смеяться столько! Что-то кашель мне твой не нравится, Степановна, ты бы отвар боярышника попила… Как рукой, да. Вот если что забудешь, то и вовек не упомнишь, точно! Ну, пока, пойду я, а то темень скоро наступит, да и видишь — налегке я, без очков…
…Кыс-кыс, чтоб ты был здоров. Где-то прячется, видно…
…Здравствуйте, ребятки! Это откель вы такие раскрасивые? А-а-а, свадьба... А у кого? Из нашего дома, Лиля с третьего подъезда? Вот время-то летит, сопля-соплёй ходила, в классики прыгала, юбочки- бантики… Эх, время-времечко... А жениха видали? Ну и как?
…Метр с кепкой? Так она деваха видная такая, даже в детстве была коза — как сейчас помню, что ж она такого замухры… Бизнесмен? А, ворюга, значит! Что значит: «Бабушка, надо современнее быть»?
…Ворюга, точно говорю! Вон внучки моей зятёк — в порту на терминале, что ли (вот названия понавыдумывали1), каком вкалывает. Так ведь работает парень, сразу видно. А, вы его знаете?..
…Ну, выпивает иногда, а как мужику без этого? Нельзя никак: враз сердечко начнёт пошаливать. Помните, в прошлом месяце Витьку схоронили с соседнего подъезда? Закодировался, соколик — и помер через месяц как. Тоска его съела. Да и жёнушка его руку приложила, пилила так, что нам, бабкам старым, и срамно слушать было. А куда ж деваться, как не слушать размолвки да скандалы ихние — дворик-то малюсенький, всё-всё слышно, и к участковому не ходи, тем более что с нами милиция общаться не желает. Общество наше, вишь ты: «не интересно и предлоги надуманные». А как где получка, или там аванс, к примеру, так надо бы, говоря по делу, и пройтись нарядом, да с собакой для устрашения — по улице 1 Мая, где мужики попивают. В бар «Остров» заглянуть. В «Якорь», в «Лоцман», опять же, обязательно…
…А вы ребятки, котика моего не видали? Рыженький такой, мордочка симпатичная. С усищами, как у Семён Михалыча Будённого.
…Кто такой Будённый? А вы и не знаете. Эх, молодёжь!
Был такой мужчина видный из себя, статный, типа нашего мэра Валерия Яковлевича, деловитый — все вопросы решал. Теперь таких — раз-два - и обчёлся. Да–а–а-а…
Кыс-кыс, Барсик! Обормотина! Рыбки, киса, хочешь?? Кыс-кыс…
О-хо-хо-хо... Что-то поясницу ломит, видно, к дождю. А, уже идёт? Надо же, и не слышно совсем. Пойду я домой, пожалуй, ребятки. Да нет, не надо мне помогать, тут всего четыре этажа и осталось, управлюсь уж…
Барсик, ах вот ты где, зараза?! Иди к мамочке, иди, сладенький мой, иди, бусинька! Я тебе рыбки купила, рыбка хорошая, дорогая, правда, жутко, но всё тебе, киса ты мой, отрада моя единственная. Смотри — хвост трубой, мурлычет-мяукает, радуется, видать… Ты куда под дверь пристроился, шкодник, а ну — нельзя! Нельзя, тебе говорю!
Ох, и хитрюга! Знал же ж, куда псыкнуть — Клавке, стерве припадочной, прямо на дверь новую, бронированную...
Ну, ничего, руки не отсохнут, повымывает, если что. Всё среди людей живёт, а хоть бы раз лампочку вкрутила. Да и не здоровается, нос воротит. Гордые мы, фу ты, ну ты, можно подумать…
Кыс-кыс, где ты там? Идём, идём, что-то устала я, сердечко вона как бубухает, ох — прилягу телевизер посмотрю, «Исцеление любовью» скоро, сериал, про город наш. Может, кого знакомого увижу, кто ещё трепыхается. И так уж многие — между Малой и Большой Долинами, лежат рядочками в сырой глине, и мне, видать, скоро туда…
Кыс-кыс… Глянь — бежит, сорванец. Ну, вот и хорошо. Слава Богу — живы мы все, не помёрли ещё, да и рановато туда, страх как не хочется и думать даже. Жизнь-то только и начинается, пожалуй…
Идём, Барсик, идём, кисюня...
