И Вечность все время шагала со мною рядом,
Но внезапно отстала, и муха сожрала клопа,
Смерти нет и искусства - неверная наша тропа.
Не пеняйте ему - ненаваристый, мол, бульон.
Шутовским бубенцом или зелием злым опоен.
Не толкуйте - мол, раньше вера была чиста -
К циферблату часов пригвоздим впопыхах с креста.
Жена, облаченная в солнце, сорвала гриб,
Все ржавую ручку шарманки вертел - и погиб.
Бесталанное слово цветет на ветру и на стуже,
И в ладони его не сжимай - будет, видимо, хуже.
Огарок свечи граммофоном шипит в пруду,
Отравлен и зол, но уж сколько я верст иду.
Есть в мире две вещи - вот, святость и горький смех,
Но как же мне выбрать ее, лишь одну из всех?
Однажды я шел по дороге, отравленный ядом,
И Вечность все время шагала со мною рядом.
Затем подступилась - и молча толкнула в кювет -
Там долго на звезды смотрел близорукий поэт.
II
Я, прекрасная Елена, встал бы на одно колено,
Но скучны мои рулады - оттого вы так нерады.
А в окна стучится Елизавета Бам.
Ну какого еще рожна здесь нужно вам?
Отрывочный мир познается только снаружи,
Я слово не зря берег от дождя и стужи.
Оно созрело - и молча сожрало творца -
Теперь я не Бог, а жующая вяло овца.
Нарядная дама с косой прикатила на самокате,
И ангелы жгут самокрутки в шестой палате.
Но вскорости все образумятся - ведь прогресс,
Безумец с плохою осанкой на подоконник залез:
"Не знаю, какое столетие нынче, да и не грех -
Общение с чистым листом совершается без помех."
Его забросали объедками - хоть голосист, да мал,
А кто попрактичнее - все к разграбленью витрин призывал.
А вы уж зеваете - хочется роз и конфет,
Но в вечность все брызжет слюной малокровный поэт.
III
Хочу рассказать тебе - вспомнилось вдруг,
Знакомая жизнь - словно тайный недуг.
Он из дому вышел - и тут же исчез,
И скорби плоды продают на развес.
О девочка в платьице в рюшики беж,
И ты - только то, во что веришь и ешь,
И словно гремучая кобра, добра,
Но все-таки - скука чужого ребра.
Хочу рассказать тебе - снова пробел,
О том, как пред жизнью бесславно робел.
Я думал - у жизни особая власть
Обманывать тех, кто не может упасть.
Он из дому вышел, сжимая пятак.
За хлебом, а может, совсем просто так.
Но Парки сновали непрочную нить -
И вот гражданин попросил закурить.
А дальше - веками налаженный быт -
По горло рассказами этими сыт.
Хочу рассказать - но замкнулась строка,
И только луна, как всегда, свысока...