лунной музыкой башни вокзала,
как в последнюю ночь декабря
мне зима у вагона вонзала
сотни тонких иголок в лицо,
завывая призывно и жадно,
как, на душу надев пальтецо
я отсюда хотел уезжать, но
в горле иней. Побег в никуда
невозможен. Отложены рейсы.
У перронов молчат поезда.
От мороза полопались рельсы.
Снег идёт, всё и вся породнив,
и владенья свои помечает.
В коридоре застыл проводник
со стаканом стеклянного чая.
Миллиард запорошенных лет
ждёт его пассажир, бесполезный
в белых пальцах сжимая билет
в тот конец. В антрацитовой бездне
его мёртвых глазниц, без нужды
сквозь узор устремленных наружу -
пустота. Отраженье звезды,
вместе с мусором вмерзшее в лужу,
до сих пор для чего-то хранит
пусть не небо, но память о небе
(так, возможно, скульптурный гранит,
видит горные кряжи во сне). Без
двенадцати полночь всегда,
словно время стоит на стоп-кране,
и не может финальное "да"
в чьем-то доме сказать на экране
героиня герою. А дом -
на углу, где, в карете без герба
пролетая, пьют водку со льдом
Королева и Снежная Герда.
2004
