Одна разная история (Кладовка (проза, не вошедшая в рубрики))

И рыжий парень: шут и сквернословец,
Которому бы только игры в кости
Да танцы в знойный полдень до упаду.
Не столь уж "рыжий", если разобраться...

Они такие разные, что прямо
Не верю в ясность своего рассудка
И думаю, подчас проснувшись ночью:
"А есть ли в этих лицах я сам(а)?"

Предисловие

Это не интригующий рассказ о приятном раздвоении личности. Это просто одна и та же история о недостоверно произошедшем чуде, рассказанная двумя разными людьми. Вернее, история, которая могла бы быть рассказана двумя разными людьми, если бы она произошла с этими двумя разными людьми. В ней нет ничего поучительного, одни лишь домыслы и смутное ощущение чуда. Но, возможно, кому-то из вас придётся по душе атмосфера, а кто-то с удивлением пожмёт плечами, мол, и со мной такое бывало. И хотя о собственных произведениях надо писать не иначе как «это самое захватывающее из всего, что вы могли прочесть!», я просто говорю – попробуйте. Будет невкусно – выплюньте и забудьте, а понравится – так и смакуйте на здоровье! Благо, в жизни всегда есть причины и возможности удивляться.

Одна и та же разная история

…Мужским взглядом.
В субботу я решил прогуляться в одиночестве. Столько было солнца, что не смог удержаться. Приехал в центр, сделал глубокий вдох и понял, что меня накрыло. Какая-то чудесная лёгкость, когда идёшь неважно куда, просто наслаждаясь тем, что идёшь под этим ослепительно голубым небом и до слёз ярким солнцем.
Сначала я с полчаса топтался на одном месте в ожидании друга, с которым мы не договаривались о встрече. Но мне почему-то казалось, что он вот-вот вывернет из-за поворота. Разумеется, ничего такого не произошло: моё персональное помутнение рассудка на окружающих не распространяется. Что, впрочем, наверное, и к лучшему. Поэтому я, наконец, смог двинуться с места и направился в кофейню пить чай. Это причуда у меня такая - пить чай где угодно, даже в кофейнях и барах. Выйдя из маленькой уютной кафешки, я оставил куртку не застёгнутой, а шарф наполовину размотанным и направился туда, куда было угодно моим ногам. Ногам было угодно на Дворцовую площадь и дальше - по мосту на Стрелку Васильевского острова.
Это был чистый восторг. Я шёл, не думая ни об одной из своих или чужих проблем, не глядя мимо людей. Кто-то останавливал меня просьбой сделать снимок, кто-то недоумённо косился, когда я дольше, чем на мгновение задерживал взгляд на его лице. Просто потому, что тогда мне было всё равно - прилично ли такое почти пристальное разглядывание идущих навстречу незнакомцев. Возле Эрмитажа какой-то смешной лысеющий дядька торговал самодельными кулонами из полудрагоценных камней, обрамлённых кожаными рамками и подвешенных на тонких шнурочках. Не знаю, откуда взялось это желание, но я купил у него один из кулонов. Он даже отдал мне его дешевле, чем собирался сначала. Наверное, отблагодарил за то, что я не сунул ему молча деньги и не ушёл торопливым сердитым шагом. Пока мои пальцы перебирали разноцветные холодные камешки, мы болтали о жизни. О том, что он зарабатывает себе на хлеб с маслом собственным трудом, а я производственно-офисная крыса, не кажущая носа из-за техники и бумаг. Хотя крыса вполне себе обаятельная. Дядька оказался настолько смешной, что всё предлагал мне учиться его ремеслу, а я всё отказывался. Наконец, он отвлёкся на других покупателей, а я тихонько улизнул, не забыв на прощанье сказать "спасибо". За кулон, за лёгкую болтовню и за дивный солнечный день, к которому этот каменных дел мастер, в общем-то, не имел никакого отношения. После этого я как на невидимых крыльях, какие, если верить легендам, были на ногах у посланца греческих богов Гермеса, перелетел мост и встал, облокотившись на парапет. У воды питерских рек свой характер. Она спокойна, но в то же время требовательна. Великодушно предоставит возможность расслабиться и забыть обо всём, кроме невысоких волн на своей поверхности, но и потребует платы за эти мгновения покоя. Мне вдруг очень захотелось подарить реке только что купленный кулон. Я уже почти достал его из кармана, чтобы бросить в тёмные, набегающие одна на другую в предвкушении, волны, но что-то меня остановило. Не мысль, а ощущение. Река простит мне, если я не отдам ей так понравившуюся мне вещь. Но в следующий раз я должен придти с подарком. И подарком невещественным - на дне и так слишком много посторонних предметов. Добавлять не надо, даже от души. А вот слов, сказанных от души, вполне хватит. И я обещал вернуться не с пустыми руками... Нет, не так. Не с пустым сердцем.
Назад шёл другим путём, чтобы снова не повстречать смешного дядьку с самопальными украшениями. Не хотелось разрушать неизвестно откуда взявшееся ощущение чуда. Но любопытный нос всё равно повернулся в ту сторону, где должен был стоять поблёскивающий на солнце лоток. Там было пусто. Даже следов на земле, похоже, не осталось. Но я не стал проверять. Просто пошёл дальше, твёрдо сказав себе: "Запомни, это было чудо. Маленькое бытовое чудо. А не скучающие представители правопорядка, прогнавшие разговорчивого поделочника". Под арку главного штаба я входил всё ещё счастливый и лёгкий. Там уже, как обычно, успели расположиться "бедные музыканты", нескладно бренчащие на гитаре, орущие что-то пронзительно-слезливое и оборудованные странно одетой барышней, собирающей в шапку подаяния от прохожих. Обычно я прохожу мимо, потому что не вижу смысла поощрять то, что откровенно не считаю красивым и творческим. Но в тот момент мной ещё владело ощущение коснувшегося моей съёжившейся души чуда, и ладонь приятно холодил неровный камешек кулона. Поэтому я, не глядя, выгреб всё, что было в кармане, и сунул в шапку подскочившей девице. Было там не много, рублей тридцать или чуть больше, но глаза у неё округлились, а потом она взвизгнула так, что я ускорил шаг: на миг возникло опасение, что сейчас меня кинутся обнимать.
Я шёл обратно, к метро, к скучной повседневной жизни. В голове моей лёгким ветром носило обрывки впечатлений и воспоминаний. Я вспомнил, что на Стрелке было много свадебных процессий. Невесты в белых, голубых и зелёных платьях и женихи, которых просто так чёрта с два отличишь от кого-нибудь из гостей. Полный мужчина в каске времён второй мировой зычным голосом зазывал новобрачных выстрелить из пушки фейерверком. Тут и там деловито сновали фотографы с недовольными лицами. А вокруг ходили парочки, трогательно державшиеся за руки и искоса поглядывающие на чужие торжества. В глазах женской половины явственно разгорался азартный огонёк, никогда не сулящий ничего хорошего мужской свободе...
На Грибоедова я зашёл в Дом Книги. Долго бродил между стеллажей, беря в руки то одно, то другое, но так в итоге ничего и не купил. Выйдя на улицу, почувствовал усталость. Усталость и раздражение. Ощущение небывалой чудесной лёгкости пропало, уступив место обычным чувствам человека, живущего в большом каменном муравейнике. Чудеса закончились. Город милостиво подарил мне несколько часов счастливого покоя и взял с меня обещание. Обещание, которое я обязательно выполню. В такой же солнечный день, когда от пронзительности синевы кружится голова, а ноги сами несут туда, где душа обретёт покой и крохотную частичку чуда.

…Женским взглядом.
В субботу я гуляла одна. Он обещал позвонить накануне и составить мне компанию. Но, как водится за всеми мужчинами, не позвонил. Наверное, забыл. А я звонить не стала. Вот ещё. Сначала чуть не плакала от обиды, потом разозлилась, а какое-то время спустя поймала себя на мысли, что уже начинаю подбирать ему оправдания: был занят, не смог, что-то случилось… Но день за окном был настолько солнечно-чудесным, а мне так сильно хотелось, чтобы именно сегодня всё было лучше некуда… Поэтому я собралась и поехала в центр, чуть не подпрыгивая на ходу от небывалой лёгкости, поселившейся в каждой клеточке моего тела...
Первые полчаса я потратила на хождение взад-вперёд по нашему с ним обычному месту встречи, уверенная в том, что он вот-вот выйдет из-за поворота. Как всегда опоздав. А потом схватит меня за руку, и мы чуть не вприпрыжку понесёмся гулять под этим дивным синим небом и ласковым весенним солнцем. Разумеется, он не пришёл. Было обидно. Даже несмотря на то, что обижаться на собственные необоснованные ожидания даже больше, чем просто глупо. Но мне так хотелось чуда! Грустить себе я не позволила. Просто сказала: «Забудь о нём, сделай себе что-нибудь приятное, улыбнись и иди гуляй. Ты же за этим сюда приехала, в конце концов». И я отправилась исполнять задуманное попунктно.
Кофейня была маленькая и уютная. Столик у окна оказался свободен. Я отодвинула тяжёлый металлический стул с жёстким квадратным сидением и села, откинувшись на высокую прямую спинку. Официантка с раскосыми глазами положила передо мной меню. Я улыбнулась и поблагодарила. Она посмотрела на меня хмуро, но без враждебности. Наверное, тоже хотела непринуждённо сидеть на моём месте, вместо того, чтобы разносить заказы. Я заказала жульен, венский пирог с мороженым и зелёный чай. Я очень люблю чай. А пирог в этом заведении просто чудо, какой вкусный! Посидев с полчаса, перекусив и успев поругаться по телефону с одним знакомым, который тоже не имеет привычки выполнять свои обещания, я расплатилась с хмурой официанткой, оставив на чай какую-то мелочь со сдачи, и вышла на залитую солнцем улицу. Глубоко вздохнула, замотала поплотнее шарф – весеннее тепло так обманчиво! – и отдалась на милость собственным ногам, которые сами понесли меня на Дворцовую площадь. Правда, сначала они всё-таки сделали кружочек вокруг того места, где я топталась в волнующем ожидании полчаса назад. Естественно, за это время ничего не изменилось. Вернее, одна толпа незнакомых людей уже давно и не раз сменилась другой толпой таких же незнакомцев, но той единственной фигуры, которую мне так хотелось видеть, в живом движущемся потоке, конечно, не было. Я ещё раз велела себе не расстраиваться и ушла с грустного песчаного пятачка.
Меня накрыло волной какой-то восхитительной лёгкости. Ощущение абсолютного счастья портила только навязчивая мысль о том, что я ненавижу Его за такой бесчестный поступок. Но если позвонит, пока я гуляю, и предложит встретиться, я поворчу, но прощу и буду рада видеть…
- Девушка! Эй, девушка-а! Вы не могли бы нас сфотографировать?
Конечно, я их сфотографировала. Семейная пара. Улыбчивая пухленькая жена молчала, а кругленький муж деловито втолковывал мне, что именно должно быть в кадре.
Распрощавшись с ними, я двинулась дальше. Вышла на Дворцовую площадь и постаралась пересечь её как можно медленнее, строя глазки проходившим мимо мало-мальски симпатичным молодым людям. Ему назло. Вот так. Правда, вокруг что-то больше все парами ходили, поэтому мне в очередной раз взгрустнулось.
Моё внимание привлёк маленький лоток, увешанный поблёскивающими на солнце кулонами и бусами из полудрагоценных камней, нанизанных на тонкие кожаные шнурки. Лысеющий мужичок с острым, не слишком приятным взглядом, предложил мне купить украшение. Я долго разглядывала предложенный ассортимент, а он с улыбкой болтал о какой-то чепухе и, как бы между делом, настойчиво предлагал мне учиться у него. Я кисло улыбалась и говорила, что у меня нет времени, что я учусь и работаю, и вообще, для девушки у меня катастрофически неправильное расположение рук. Он уже начал меня утомлять, не люблю таких елейно-улыбчивых людей с колючими глазами, но взгляд вдруг зацепился за один из кулонов, и моё раздражение улетучилось. Дивный осколок яшмы, весь в красно-сине-зелёных разводах и крапинках, гладко отшлифованный и подвешенный в рамку из тиснёной кожи. Я не спрашивала о цене сначала, но, кажется, кулон достался мне дешевле, чем девушкам, купившим нечто похожее до меня. Слова: «Ну, _Вам_ отдам за…», согласитесь, подкупают.
Я побрела на мост, с моста – на Стрелку. Я уже столько времени гуляю, а Он так и не позвонил! Урод моральный, чёртов предатель!.. Чтобы успокоиться, облокотилась на каменный парапет и сосредоточилась на грязновато-синей воде, перекатывающейся острыми бугорками волн. По-прежнему очень хотелось радоваться чудесному дню. Поэтому я упрямо тряхнула головой, порылась в сумке и извлекла на солнечный свет кусочек яшмы в кожаном обрамлении. Кулон на шнурке покачивало ветром, и гладко отполированный камешек влажно блестел. «Наверное, стоит подарить эту дивную вещицу городу», - внезапно подумала я, - «наверное, ему будет приятно, я ведь от души…» Я перегнулась через парапет. По воде, гонимый течением, плыл какой-то неопознанный мусор. Мне стало жалко кулон. Такой красивый, а брошу – как в помойку. «Я принесу тебе другой подарок», - мысленно пообещала я реке. В голове крутилось что-то вроде «который не жалко будет», но я с негодованием отогнала эту некрасивую мысль, запихивая кулон обратно в сумку. Моё внимание уже всецело было отдано свадебным группам, то там, то здесь фотографировавшимся с маниакальным удовольствием.
Я медленно пошла мимо, стараясь в длину шага уложить как можно больше впечатлений от увиденного. Невесты были так себе, женихи – ещё хуже. Девушки хотя бы улыбались, мужики же стояли с постными физиономиями, натягивая кислую улыбку только тогда, когда фотограф начинал топать ногами и кричать: «Больше эмоций!» Одна из пар была воистину колоритна. Точнее, весь колорит представляла собой невеста, а жених оттенял её столь же выгодно, сколь чёрная тряпка на фоне оттеняет детей, снимающихся для школьного выпускного альбома. Весу в красавице было килограммов девяносто. Нарядное голубое платье – всё в рюшах и воланах – настолько туго обтягивало всё это богатство плоти, что в памяти сразу всплыло банальное сравнение с куском ветчины, перетянутым верёвочками. Я глупо хихикнула и пошла обратно к метро. Устала. Слишком уж много вокруг счастливых людей, а Он так и не позвонил. Но на душе, как ни странно, было почти легко. Наверное, флюиды чужого счастья всё-таки заразны. Я улыбалась, переходя мост, и довольно жмурилась, обходя стороной то место, где торговал своими поделками этот странный мужичок с елейной улыбкой и колючим взглядом. Не хотелось снова с ним встречаться, но любопытство взяло верх, и я украдкой выглянула из-за угла. На том месте было пусто. Я вздохнула, одновременно и облегчённо, и расстроено. С одной стороны, этот странный человек вызывал у меня некоторое неприятие, с другой – это всё было похоже на чудо из детской сказки, когда добрый волшебник делает ребёнку необычный подарок, воспользоваться которым по назначению можно, только овладев способностью правильно воспринимать реальность. Заумно, зато про меня. Как бы то ни было, уходила я со смешанным чувством восторга и замешательства. Чем без зазрения совести и воспользовались «бедные музыканты» под аркой Главного Штаба. Обычно я им не подаю. Больно назойливые и петь ни черта не умеют. Но тогда я была слегка ошеломлена мыслью, что со мной случилось чудо, и полезла за деньгами в карман. В кармане обнаружились три сложенные десятки. Я хотела достать одну, но пальцы слушались плохо, поэтому щедрым жестом: «А забирайте всё!», я шлёпнула мятые купюры в подставленную шапку. Девушка выдала «спасибо большое!», завизжала от восторга и тут же обо мне забыла. А я направилась в Дом Книги. Очень хотелось атмосферы культурности и витающего в воздухе запаха книжных страниц.
Внутри было душно и людно. Я побродила среди полок, чуть не купила книгу Макса Фрая - что-то о жизни каких-то там накхов – и ушла с пустыми руками. Настроение окончательно испортилось. Я хмуро огляделась по сторонам, сунула руки в карманы джинсов и позволила людскому потоку унести себя в распахнутую пасть подземки. День был славный, и мужичок с кулонами, в общем-то, вполне удобоваримый для ничего не значащей болтовни, но слишком уж много вокруг влюблённых парочек, а Он так и не позвонил.