Он придумал весьма необычный костюм.
Оглядев себя в зеркале с разных сторон,
Прямо в нём на прогулку отправился он.
Вместо фетровой шляпы себе на макушку
Старичок водрузил заварную ватрушку,
Сшил из шкурок мышиных жилет и рубашку,
А из кроличьих шкурок - кальсоны в обтяжку,
Туфли - также из кролика - с рантом по краю
И чулки до колен - из чего уж, не знаю.
Были брюки его - из свиных отбивных,
Из цукатов - крючки и застёжки на них,
Куртка - сплошь из блинов и оладий с вареньем,
Пояс тщательно выложен тминным печеньем.
А чтоб он вдруг в пути под дождём не промок,
Плащ из листьев капусты надел старичок.
Но чуть только, красуясь, он вышел за двери,
В тот же миг все мальчишки, все птицы и звери
Из окрестных проулков, подвалов, дворов
Устремились к нему под восторженный рёв.
Две коровы и четверть быка сообща
Обобрали капустные листья с плаща.
Три козленка у куртки сжевали полу,
А вторая досталась хромому козлу.
Псы, ворча, разодрали на брюках свинину,
Не забыв и щенкам наделить половину.
С них застёжки мальчишки раздергали в драке,
А печеневый пояс сожрали макаки.
Он домой убежать попытался, но тщетно:
Сзади жирные свиньи толпою несметной
Преградили дорогу, сомкнув пятаки…
Вмиг растаяли туфли, кальсоны, чулки.
Тут же следом коты - словно сдунуло с крыш их,
Белых, черных, рябых, полосатых и рыжих -
Сбили шляпу-ватрушку (ее в две минутки
Уничтожили куры, вороны и утки)
И, взбираясь на плечи несчастного с маху,
Разорвали из шкурок мышиных рубаху,
Проглотили жилет, громко воя при этом…
Он вернулся домой совершенно раздетым.
И сказал он себе, заперев свою дверь,
Что подобный костюм не оденет теперь,
Никогда-никогда не оденет теперь!
The new vestments
There lived an old man in the kingdom of Tess,
Who invented a purely original dress;
And when it was perfectly made and complete,
He opened the door, and walked into the street.
By way of a hat, he'd a loaf of Brown Bread,
In the middle of which he inserted his head;
His Shirt was made up of no end of dead Mice,
The warmth of whose skins was quite fluffy and nice;
His Drawers were of Rabit-skins, -- but it is not known whose;
His Waistcoat and Trowsers were made of Pork Chops;
His Buttons were Jujubes, and Chocolate Drops;
His Coat was all Pancakes with Jam for a border,
And a girdle of Biscuits to keep it in order;
And he wore over all, as a screen from bad weather,
A Cloak of green Cabbage-leaves stitched all together.
He had walked a short way, when he heard a great noise,
Of all sorts of Beasticles, Birdlings, and Boys;
And from every long street and dark lane in the town
Beasts, Birdles, and Boys in a tumult rushed down.
Two Cows and a half ate his Cabbage-leaf Cloak;
Four Apes seized his Girdle, which vanished like smoke;
Three Kids ate up half of his Pancaky Coat,
And the tails were devour'd by an ancient He Goat;
An army of Dogs in a twinkling tore up his
Pork Waistcoat and Trowsers to give to their Puppies;
And while they were growling, and mumbling the Chops,
Ten boys prigged the Jujubes and Chocolate Drops.
He tried to run back to his house, but in vain,
Four Scores of fat Pigs came again and again;
They rushed out of stables and hovels and doors,
They tore off his stockings, his shoes, and his drawers;
And now from the housetops with screechings descend,
Striped, spotted, white, black, and gray Cats without end,
They jumped on his shoulders and knocked off his hat,
When Crows, Ducks, and Hens made a mincemeat of that;
They speedily flew at his sleeves in trice,
And utterly tore up his Shirt of dead Mice;
They swallowed the last of his Shirt with a squall,
Whereon he ran home with no clothes on at all.
And he said to himself as he bolted the door,
'I will not wear a similar dress any more,
'Any more, any more, any morre, never more!'
