Картузов, беретов и касок… И все – реквизит.
Среди бальных платьев и нищенских скомканных тряпок
Дыша нафталином, уснувшее время сквозит.
И перья на шляпах колышатся в такт безразлично,
Вуальки дрожат, прижимаясь теснее к полям,
Но скоро взорвет тишину, уже ставший привычным,
Проникший из зала, в кулисах заблудшийся, гам.
Вернется назад время шпаг и полночных сонетов,
И перьям на шляпах придется подмостки мести.
Татьяна, как прежде, в малиновом ярком берете
И, снявши цилиндр, Онегин ей шепчет: «Прости…»
