Парус - конечно, не алый, а дымчато-серый.
Время щадит, и корабль погружается в сумрак,
в памяти хмурым холстом расставляя пробелы.
Прошлое названо прошлым - давно и надолго,
слито в сосуды настойкою горько-соленой.
Можно теперь под дымок настоящего грога
рыжий закат наблюдать на краю окоема.
Быстрый февраль переносит ошибки на завтра.
Все еще будет! А нет - так, возможно, не надо.
График не лжет. Впереди - наступление марта.
Строки событий. Проход ледяного парада.
Выпито, выжжено, смолото - что тебе, Боже,
надо еще, чтоб позволил стереть эти файлы?
Память на разум плюет и победу итожит,
светит, как выцветший Грюнвальд - сединам Ягайлы.
Вечер остывшее солнышко по небу катит.
Кто он, хозяин отчаянья? Шут или герцог?
Красною нитью в том самом английском канате
боль территорию метит. И некуда деться.
