Мы с Васей (Рассказ)

Мы с Васей
Мы с Васей живем в Израиле, четырнадцать лет сравнялось, как приехали. Никогда не думал, что мы, этнические русские, будем жить за границей. Да еще и радоваться! Однако, все по порядку.
Мы знакомы с первого дня рождения. Наши дома в деревне Ласточкино рядом стояли, да и фамилия у нас одна – Ласточкины, только он – Василий, а я - Вова. В нашей деревне всего две фамилии у жителей – Ласточкины и Плошкины. Школу сначала окончили, в армию сходили, потом в город подались. Не дождались нас из армии сестры Плошкины, вышли замуж, уехали. Бог с ними, неизвестно, понравились бы они нам сейчас, говорят, старшая Машка растолстела после родов, стала необъятная, а  Лизка – Васина любовь, уже третьего ждет. От судьбы не уйдешь, видно, не судьба Плошкиным стать Ласточкиными.
Город встретил нас неласково, но тетя Глаша – древняя старушонка, сдала нам с Васей угол, мы с ней познакомились прямо возле рынка, увидали ее, спросили,  она согласилась взять нас к себе при условии, что воду будем носить, да ремонт мелкий в ее ветхом домике делать. Согласились. Дружно со старушкой жили, словно с родной бабушкой. Царство ей небесное, давненько померла.
Васька в парикмахерское училище устроился, а я долго думал и решил – поваром буду, люблю покушать.
Мы с ним разные, он - худой длинноногий брюнет с черными, как смоль глазами, наследство деда-цыгана, а я полноватый, курносый  блондин среднего роста. Все равно многие считают нас братьями, пусть, нам это не мешает. Даже наоборот, потому что Васька – близкий мне человек.
Вдруг Вася стал исчезать по вечерам, а сам молчит. Понятно, у них в группе из 20 человек всего три парня.  А нас, поварят, почти поровну, хотя девчонок больше. Счастливый ходит Вася, веселый, напевает про себя.
- Вася, у тебя девчонка появилась? – спрашиваю.
- А тебе то что, - прямо и твердо ответил мне Вася, - Все ты хочешь знать, погоди немного и узнаешь.
Не стал я больше расспрашивать, Васька скрытный и молчун, это у меня ничего не держится. Вася окончил училище и говорит мне:
- Знаешь, Вовка, я женюсь. Приглашаю тебя на свадьбу, вернее, на вечер, посвященный нашему бракосочетанию.
Так и не показал невесту мне до свадьбы. Я простил его, уж такой у него характер. Приехали Васькины родители и брат Никита с семьей. Не то, что у меня 6 братьев и сестер. Не знаю, как бы мои приехали на свадьбу целым колхозом,а?  Да, мне до свадьбы было далеко.
Васину невесту звали Иришка, черненькая такая, даже похожи они с ним. Вася светился от счастья, купил себе костюмчик серый, и цветочек на лацкан прилепил. Красавец! А Иришка в розовом костюмчике и фате, пион , а не девушка. Свидетель у Васи – я, а у Иришки – Вероника, как потом я узнал, сестра ее младшая. Разница у них в два года. Не похожи они, Вероника – русая и сероглазая. Зато нежная такая!
Я влюбился! Влюбился!
Смотрю: Вероника тоже обратила на меня внимание. Через полгода состоялась наша свадьба, всей деревней гуляли, не то, что у Васи с Иришей, у нас и родня больше. Так сестры Гольдины стали Ласточкиными, а мы попали в их дружную еврейскую семью. Честно говоря, я раньше никогда с евреями близко знаком не был. В Ласточкине живут русские, татары и мордва, да одна цыганская оседлая семья. В армии был у нас солдат Гальперин Димка, хороший парень, только шибко заумный, его из института в армию забрали. Вот и весь опыт. У Васьки в группе две девчонки – еврейки учились, но он так и не понял, чем они отличаются от русских. Вот татары отличаются, своеобразные, а евреи… Потом я узнал, что это называется ассимиляция.
Гольдины приняли нас в свою семью, как родных сыновей. Хорошие люди! Берта Соломоновна преподавала в институте, а Григорий Маркович часы чинил. Теща немного с характером, тесть просто золотой человек. Скажет мне:
- Вовик, я холодца твоего хочу, сделай дружочек. Пожалуйста.
Как тут откажешь, он трудится до глубокой ночи, все для семьи. Вот у кого учиться надо! Мой батя не такой, выпить может, да и работать не очень –то любит, у него на ферме порядка мало. Все на маминых плечах. У Васьки отец – лучший механизатор в селе, да и по хозяйству трудится, как вол. Ладно, не мое дело родителей разбирать, а Берту и Григория мы с Васей без труда назвали мамой и папой. А еще у наших жен было две бабушки и два деда, все славные, правда, пока мы собирались в Израиль, одна из бабушек ушла в мир иной. Хорошая была, добрая, сердце у нее было больное, не выдержало сборов в эмиграцию.
Ириша окончила музыкальное училище по классу рояля, а моя жена –  Институт Культуры, режиссерское отделение. Вскоре у нас родилось по дочери, представляете, с разницей в три дня. У Васи – Дина, так попросила Берта, у нее сестра умерла молодой, а у нас Марианна – мою бабушку звали Анной, а Вероникину Марией. Так и росли наши девчонки, как двойняшки. Потом у меня еще два сына появились, погодки Стасик и Сева. Иришка с Васей больше детей не хотели, сказали, что не смогут разрываться в любви к нескольким. Кто, как хочет, так и живет. Все мы жили своими заботами и делами, а тут грянула проклятая перестройка. Вася предложил уехать в Израиль, и мы приняли решение:  надо ехать, чтобы нашим детям обеспечить будущее.
Начало было тяжелым, нахлебались! Мне легче других было, еду готовить везде надо, иврит прямо на работе изучил. Иришка на улице в переходе играла, квартиры мыла, Вася на маленьком заводишке тяжело работал, а Вероника за старухами ухаживала и за детишками чужими смотрела, как и Берта. Григорий улицы мел. Но все устаканилось. Иришку заметила на улице известная израильская пианистка, теперь она преподает в Консерватории и аккомпанирует певцам. Вася с трудом освоил иврит/, он упорный, зад у него железобетонный. Добился! Теперь иврит не хуже русского знает. Несколько лет в полиции и на хорошем счету. Два раза в него стреляли, ему везло, ранения оказывались неопасными. Да, забыл сказать: Васька гиюр принял, в кипе ходит, обрезание себе сделал. Не просто, чтобы кому-то угодить, убеждения у него такие. Григорий опять часы чинит, а Берта пособие получает, и с ребенком соседским водится. Моя жена частный садик организовала, в этом нашла себя. Девчонки Университет осваивают, а погодки пока в школе. Недавно моя мама приезжала в гости.
- Так и варишь обеды, Вова? – спросила она.
- Варю, мамуля, кушать всем хочется.
Маме страна понравилась, красивая. Да и что моя мама в этом Ласточкине своем видела? Хотя природа там красивая, река, пруд, лес. Смотрю на ее натруженные руки, и хочется дать ей другую жизнь. Это пока невозможно. А мама отдыхать не умеет: то пол помоет, то огурцы засолит, то кофту Веронике связала.
- Цени семью, Вовка, - говорит она, - Семья – это главное для человека.
Я ценю, честное слово. Просыпаюсь каждое утро рядом с Вероникой, а сам думаю: как хорошо, что моей женой стала она, любящая, понимающая, прекрасная мать. Я иду на кухню и подаю ей завтрак в постель. Конечно, только по субботам, в другие дни не получается.
А Василий синагогу посещает, нравится ему это занятие. Агитирует меня принять гиюр, но мне это не надо. Я – атеист, таковым и останусь.
Живу в Израиле, и уже объездил всю страну. Мне кажется, что я люблю ее не меньше, чем Ласточкино, в котором я родился.
Сегодня шабат. Жду всю семью к нам в гости, сколько вкусных блюд я наготовил! А вот и они. Звонок в дверь. Пока. Пойду открывать дверь. Мы с Васей не виделись целую неделю, это так много. Что поделаешь, у каждого из нас свои дела.
15 дек 2007   Зинаида Маркина