Я думала, буду плакать. Не смогла.
Я думала, буду кричать от боли. Не кричала.
Я сжимала кулаки, и остро заточенные ногти впивались в нежную кожу моих холеных ладошек. Я продолжала крепче сжимать кулачки, так, что в какой-то момент вскрикивала от резкой боли, разжимала ладошку и видела на ней глубокие следы. Но снова начинала делать это. Когда холодное лезвие царапало по моему сердцу, я закрывала глаза, глубоко вдыхала и задерживала дыхание. А потом боль уходила, но я знала, что она оставляла маленькие рубцы, которые в будущем не дадут забыть эту муку.
Я думала, хорошо бы заплакать. Не могла.
Слезы отчистили бы мою душу. Даровали бы мне прошение и покой. Они падали бы на землю, разбивались на тысячи осколков и растворялись в пространстве. А вместе с ними и моя скорбь постепенно превратилась бы в Ничто.
Мой зверь рычал от злости, бился в агрессивных судорогах, смотрел на меня налитыми кровью глазами, замирал на миг, а потом начинал протяжно выть. Холод пробегал по спине от этого печального воя. Мой зверь. Мой милый лохматый друг. Он просил отпустить его, хотя бы на несколько мгновений, дать ему заступиться за хозяйку, наказать осмелившегося причинить ей зло. Он хочет мести, мой зверь.
Но я крепко держу его на цепи. Потому что знаю, он может убить. А я не хочу Твоей смерти.
Я думала, хорошо бы заплакать. Ведь он успокоился бы тогда. Плакал бы со мной, и мы бы вместе решили: «Эх, да гори оно все синим пламенем!». Мне не было бы тогда больно, и мой зверь не хотел бы мести. Он чуткий, он понимающий, он – мой. Мой зверь. Он реагирует сразу и четко на изменения внутри меня, он ведь тоже живет там, внутри. Он не причинит вреда своей хозяйке. Он будет охранять сердце от посягательств, никогда никто не сможет похитить его, завладеть им, ведь там мой зверь. Я знаю, если бы я заплакала, он успокоился бы, и его агрессия ушла бы во вне вместе со слезами.
Я так хотела заплакать. Не могла.
Я постоянно смотрела на часы. И каждый их удар был созвучен глухому удару сердца. Есть всего одна величина, на которую нельзя повлиять, есть всего одна субстанция, которую нельзя изменить, всего одна – Время. И что бы не происходило, пусть даже рушился Мир, время, все-равно, не остановило бы свой бег.
Я постоянно смотрела на часы, как будто ждала чего-то. Хотя в душе было отвратительно пусто, и я понимала, что мне уже нечего ждать.
Я так хотела заплакать. И не могла.
Я бросалась на колени перед алтарем и исступленно молилась. Просила даровать мне прощение, простить мою Гордыню и разрешить мне Любовь. Я путала слова известной с детства молитвы… «Отче наш, сущий на небесах…да святится…да приидет…да будет…», - я молилась безумно, самозабвенно, но даже молитва не вызвала моих слез.
Я мечтала заплакать. Не могла.
Я пыталась замучить себя самобичеванием, раздавить свое Я, покрыть себя позором, унизится так, чтобы от прежней меня ничего не осталось. Но и это не вызвало моих слез, я только лишь смеялась холодным жестким смехом над глупостями, что говорила себе. Я не верила в это. Это было глупо и смешно.
Я, не Ты, причинила себе боль. Я, не Ты, хотела, чтобы ТАК произошло, потому что знала, на что иду, знала, что ждет впереди. Знала, и позволила тому случиться. Мне просто было скучно жить.. Я получила то, что хотела.
Ты простой человек, а у меня есть Дар. Ты думал, что я обычная земная женщина. А я даже не умею плакать. Не могу. Ты же не знал, какая я.
Ты не виновен предо мной.
Я думаю, хорошо бы сейчас заплакать. Не могу.
Я на коленях.
Судья в бешенстве закричал на меня: «Да плачь же ты, наконец, если безгрешна!».
Ну, почему же я не могу заплакать даже сейчас?!!
Потому что, хороший мой…
Ведьмы не плачут…
Никогда…
Прости...
