Посмертно канонизированы стихи и песни Высоцкого, его театральные роли и работы в кино. Дана соответствующая оценка, присуждено лауреатство, поставлены памятники, названа звезда,написаны книги, выпущена серия пластинок и сделано многое-многое другое в его честь. Но он никогда не узнает об этом...
Помните, как он предрекал:"На мои похорона съехались вампири. Стали речи говорить все про долголетие..." Интересно, а что бы волновало Высоцкого, если бы он мог увидеть день сегодняшний. Писал бы он сейчас? Интуитивно чувствую: писал бы, и пел, и играл, ибо Высоцкий откликался на любое событие и делал это мастерски, обобщая, возвышая и низвергая, - так, как это умел делать только он один.
"Пусть впереди большие перемены, -
Я это все равно не полюблю!"
Какие провидческие слова! Ибо впереди, то есть после его ухода, были Афган и Чечня, перестройка и переполох, путч и национальный срам унижения и оскопления народа. Он бы это не полюбил никогда. Несся бы на танки с гитарой или вместо "в то время правого Бориса" залезал на броневик. Как знать, может быть, тогда танки и вовсе не штурмовали бы Белый дом? Кто бы мог посягнуть на святое - на Высоцкого, на наше национальное достояние? Опять "бы", "бы"...
А вот не уберегли. Героя нашего времени, видящего всю деформированную подноготную сущность гниющей державы, - не уберегли...
Я вспоминаю свое детство - дворы и подъезды. Мы все были разные, и судьбы у нас потом оказались разными. Кто сумел высоко подняться, кто наоборот - опустился на самое дно. Но тогда, в подъездах, нас объединял он, Высоцкий. Мы старательно заучивали его песни и "бацали" на гитарах, подражая ему. Тогда многим казалось это вызовом, блатным разгильдяйством, распутством. Но посмотрите - какие бы воровские или, так сказать, "блатные" слэнги или интонации не встречались у Высоцкого, они никогда не были пошлыми. Специфическими, фольклорными, крепкими - но не пошлыми. А возьмите для сравнения киркоровского "Зайку"... Там вроде бы все слова пристойные, приличные, бранная лексика отсутствует - а пошло, ой как пошло, спасу нет!..
Мы гордились, когда нас выставляли на всяческих советах дружины - посмотрите, мол, на этих, они не только джинсы да битловские патлы носят, они еще и Высоцкого слушают! Вот ведь обвинение какое! Где сейчас они, эти обвинители, не в первых ли рядах его друзей и почитателей?..
Песни Высоцкого всегда били в "десятку". И "зэковские" страдания, и спортивные репортажи, и мудрые аллегорические баллады, и политические портреты, и исторические экскурсы, и антиклерикальные иронии, и военные песни, потрясающие своей глубиной и откровением. И все, о чем бы он ни пел, было про нас с вами, про нашу жизнь, от "Наводчицы" до "Охоты на волков", от "Сентиментального боксера" до "Коней привередливых".
Иногда ловлю себя на мысли: как же так, вот он играл на простой семиструнной гитаре. Ну, что там - малая звездочка, большая, "крокодильчик", баррэ - и все? Где диезы-бемоли, где секст-аккорды, где музыкальная аранжировка? Гитара часто расстраивалась, а он ее хватал, чуть подтягивал первую, самую тонкую струну, и опять, опять на сцену, как в бой. Не пел, а хрипел. Разве это правильно - с музыкальной точки зрения? И сам себе отвечаю, хорошенько подумав: да, именно так - вразрез, хрипло, не по шаблону достигается та самая, не фальшивая, истина. И когда слышишь Высоцкого под аккомпанемент Гараняна или в сопровождении солидного Парижского оркестра, понимаешь, что это лакировка. Володя нужен сам по себе, со своей расстроенной "семистрункой" и хриплым голосом.
А как лихо и мастерски он жонглировал в своих песнях рифмами! Ведь за одно это, за подобные литературные экзерсисы, он достоин быть внесенным в специальные словари: "пожалуй, ста - пожалуйста", "я благ - яблок", "шурина - прокурена" и тысячи других, парадоксальных, высоцких примеров стопроцентных рифм, которые он использовал, разумеется, не для "красного словца", а потому, что не умел по-другому. И эта "народная" рифма очень удачно вписывалась в общую канву произведения, делая его общепонятным, доступным для каждого. Эти полотна создавались настоящим Артистом, Поэтом, Мастером.
Высоцкий не слышал при жизни славословий, не имел почетных регалий и званий, но хорошо осознавал, что он - "зарезанный за то, что был опасен", и что именно он - истинный поэт.
Его подпольная слава выпирала, рвалась наружу изо всех советских квартир, где он отчаянно хрипел на своих кассетных записях, стреляя, как из пулемета, по брежневской тюрьме народов. "Идет охота на волков, идет охота-а-а!.." Стрелял каждый звук, и каждый звук попадал в цель.
Таким он остался нам, его потомкам, и где бы мы ни жили, находясь за тридевять земель от своих корней, имя Высоцкого останется святым для каждого человека, сохранившего способность говорить и думать на русском языке.