Сашка
Надежда любила ездить на Мертвое море. Вот и сегодня, в субботу, она поспешила к автобусу, чтобы успеть на экскурсию. Одно огорчало: должны были ехать вдвоем с Машей, ее новой подругой, но та неожиданно слегла с радикулитом. Пообщаться будет не с кем, люди все незнакомые. Интересно, кто сядет рядом с ней? Хорошо бы женщина ее возраста. Можно, было бы обсудить, в какое путешествие отправляться в следующий раз. Но…Надежде Киссельман никогда не везло. Перед самым отъездом к свободному месту рядом с ней подошел мужчина, плотного телосложения и с кудрявыми седыми вихрами.
- По-моему, это место восьмое, так? – спросил он.
Голос его был до боли знакомым, но внешность абсолютно никого не напоминала. Значит, просто показалось, что она слышала этот голос.
- Боялся опоздать, - сказал мужчина, - Раз уж мы вместе едем на Мертвое море, грех не познакомиться. Валериан – это в честь Чкалова.
- Надежда.
- Превосходное имя. Мою сестренку тоже зовут Надежда. Она по возрасту мне в дочери годится, брат мой умер молодым, и мама отважилась еще раз родить.
- Она в Израиле?
- Нет, Надя в Питере, журналистка, говорят, способная. А у вас большая семья?
- Я одна. У сына своя семья, он в Москве, врач-гинеколог.
- Мужчина работает гинекологом? Удивительно.
- Нормально, у каждого своя стезя.
Мужчина замолчал, а Надежда выглянула в окно, обозревая пейзаж.
- Надо же! Как его голос похож на голос Сашки Тараскина, моей первой любви. Или мне кажется,- думала она.
Валериан задремал, она тоже прикрыла глаза, ей вдруг захотелось вспомнить события далекой юности.
Она училась в педучилище, и к ним на вечер пришли ребята из политехнического. Один из них, очень худенький, с красивыми карими глазами и темно- каштановыми кудрями, пригласил ее танцевать, да так и танцевал с ней весь вечер.
- Сашка Тараскин, 20 лет, - представился молодой человек.
Саша проводил ее до дому и… она уже представить не могла жизни без него. Сашка жил в общежитии, но большую часть времени проводил у Нади. Только за стол никогда не садился, как ни приглашали его Надины родители.
- Почему ты так, брезгуешь?
- Нет, ни в коем случае. Просто я не люблю питаться за чей-то счет.
- Дурачок, - сказала Надя,- Мы не обеднеем, мама от всей души угощает.
- Я понимаю, но все равно, я от своих принципов никогда не отхожу, ясно?
Надя не стала спорить, у каждого свой пунктик.
Ей было весело с ним, он умел любой поход в кино или в театр превратить в праздник, с ним было легко и просто. Только целовался неумело, казалось, что стесняется. Но вскоре и поцелуи его стали менее робкими. Надя поняла, что Сашка - ее судьба, что нет человека для нее дороже, чем этот кудрявый нескладный худышка. Что только он не придумывал, чтобы развлечь Наденьку. Устраивал домашний карнавал с друзьями, водил на поэтические вечера, читал свои стихи, написанные специально для нее. А как он играл на гитаре! Один раз даже притащил толстую старую цыганку, которая гадала, что ждет их в будущем. Когда она сказала, что Саша и Надя пойдут каждый своей дорогой, Сашка дал толстушке последнюю пятерку и расхохотался. Цыганка настаивала на своем, но Сашка попросил ее уйти, что она сделала с большим неудовольствием. Права оказалась старая цыганка, ох, как права. Но тогда ее предсказания казались просто чепухой на постном масле. Разве молодость думает о таких пустяках? Так… развлекались. А потом они вызывали духов: Есенина, Достоевского, Гоголя… Ах, эти молодые, милые годы! Что с тобой случилось, Сашка, почему ты бросил меня, ведь я видела, ты любил меня. Как прожил ты эти годы, годы без моей любви? Сашка,Сашка, я и сейчас побежала бы к тебе, только бы ты позвал, но… не зовешь.
-Сашка, наши отношения заходят в тупик, я привыкла к тебе. Может, нам надо подумать о совместном будущем?
- Да, Наденька, надо. Только я должен поговорить со своими родителями.
- Ясно, тебя смущает, что ты встречаешься с еврейкой.
- Вот это уже ты придумала. У меня бабушка с маминой стороны, между прочим, еврейка, посмотри на мои кудри. Это от бабы Гени. А как она готовит еврейские блюда, пальчики оближешь!
Прошло лето. Сашка вернулся от родителей невеселый, похудевший еще больше.
- Почему ты такой грустный? – спросила Надя.
- На то есть веские причины. Не спрашивай, это личное. Я расскажу тебе тогда, когда приму одно важное для меня решение, не торопи меня, Киса.
- Все ясно: тебе не разрешили жениться на еврейке.
- Ты ошибаешься, никто не против, просто…есть другие причины для грусти. Тебе лучше не знать, это не связано с тобой, причина во мне, не сердись, моя девочка.
-Сашка, расскажи мне, тебе станет легче.
Сашка стал целовать ее, а потом они оказались вдвоем в постели. Ночевал он у нее, родители уехали на дачу. Затем мать с отцом уехали на курорт, а Надя с Сашкой уже не разлучались. Через месяц Сашка попал в больницу с тяжелым воспалением легких. Выписавшись, уехал домой, сказал, что необходимо побыть на свежем воздухе. Она ждала писем, думала, что он скоро приедет, но… больше она его не видела никогда.
Она страдала, пыталась резать вены, но вскоре обнаружила, что беременна. Поговорила с мамой, и решили вдвоем: будет рожать, вдруг после первого аборта детей не будет. Девочку Надежда назвала Шурочкой в честь любимого.
-Конечно, он предал меня, - думала она, но я его так любила, - А из песни слов не выкинешь. И потом, это были лучшие минуты жизни, ну, почему он исчез так внезапно?
Хотелось написать ему, но адреса ни у нее, ни у его друзей по институту не было, знала только, что живет он где-то в Пермской области, а где?
У Шурочки был врожденный порок сердца. Каким только врачам она дочку не показывала! Ничего не помогло. Шурочка умерла осенью, холодным октябрьским днем. Малышке было 4 года.
Надя думала, что не переживет этого. Пережила. Даже замуж вышла за соседа-татарина и Олежку родила. Только не пожилось ей с Дамиром: гулять стал. Они разошлись, Дамир сейчас в Башкирии живет с третьей женой, а она не выходила больше замуж: никому поверить не смогла. Жила для сына, образование ему дала хорошее… Только в Израиль Олежек не поедет никогда, женщин везде много, значит, работа есть.
Сосед проснулся, спросил, о чем она задумалась.
- Понимаете, Валериан, ваш голос так похож на голос моего друга юности, вот я и вспомнила его.
- Понятно, а как его зовут?
- Зачем вам это?
- Может, я его родственник, раз голос похож.
- Нет, что вы. Он из Пермской области.
- Надо же, и я оттуда. Просто сплошные совпадения.
- Хорошо, я скажу его имя. Хотя в вашей области так много городов и поселков. Его зовут Сашка, Тараскин Сашка.
- Боже мой, Надя, мир тесен. Я – его родной и старший брат.
- Он бросил меня, а я все думаю, ну почему, мы не ссорились.
- Когда это было?
- Очень давно. Где он теперь, на ком женат, есть ли дети?
- Надя, вы действительно ничего не знаете?
- А что?
- Саши нет очень давно, он умер в тот год от лейкемии. Страшно мучился… Скрытный был, но сказал, что есть у него девушка, что он ее любит, но просил не сообщать о его болезни. Не хотел делать ей больно. Значит, это были вы, Надя. Я просто ошарашен, это не сон? Даже в бреду он повторял: Киса, Киса…
- Так он меня называл. У нас была дочь Шурочка, она умерла малышкой: врожденная болезнь сердца. Я до сих пор храню фотографию, она была так похожа на него. Смотрите, просто одно лицо, - Надя вытащила кошелек и показала Валериану.
Валериан взглянул на Шурочкину фотографию и вздохнул.
- У вас есть еще одна фотография?
- Да.
- Подарите мне. Можно я запишу ваш телефон?
- Конечно, надеюсь, мы еще встретимся.
- Надя, не сердитесь на него, о ребенке он не знал, не хотел просто доставлять вам печаль, ему врачи сказали тогда, что дни его сочтены. Он так не любил, когда его жалели.
До Мертвого моря осталось несколько минут езды. Они замолчали: каждый думал о своем.
- Валера, я прошу вас, зайдите ко мне, если сможете, я так хочу больше знать о Саше.
- Надя, прошло столько лет…целая жизнь.
- И в этой жизни у меня был только один любимый человек – Сашка Тараскин. И до сих пор в своем сердце я не могу его никем заменить. Смешно?
- Тоже он говорил и о вас. Но мы даже имени вашего не знали: он вас Кисой звал.
- Потому что моя фамилия Киссельман. Меня друзья так называли.
- А я думаю оттого, что крепко любил вас.
На обратном пути и Валериан и Надежда молчали, но оба понимали, что думают об одном человеке, которого они любили: давно умершем Саше Тараскине. И молчаливый диалог делал их самыми близкими людьми в этом необъятном мире.
Автор: Зинаида Маркина 12 марта 2006 года