Портреты юдиц с тлеющим воском
Тринадцатый фрагмент
Темный Питер, винтажных снегов
Чара льется на дивные арки,
Спит Обводный, у невских брегов
Колоннад пламенеют огарки.
Мглу ночную эльфиры сведут,
Ингрид нам из песков Гюнтианы
Соявится, ее ли и ждут
В царских операх Аи и Ханы.
Млечность хвои иль таинство нег
Бледных фей скрасят утренник вдовий,
И тлеющийся елочный снег
Златью выбьет лепнину дворцовий.
Двадцатый фрагмент
Хвоя тусклая нощно манит
Балевниц, страстных дев ли, вергилий,
Кельхи в золоте Герника мнит,
А и мы дышим желтию лилий.
Что ж, царице, воспирствуем, гнев
Снам оставим, пусть феи златые
К нам влекут белых Сантий и Ев,
И шелка их цветят навитые.
Ганимед из киафа богов
Преливать станет вина иль яды,
И червленость кровавых слогов
Исторгнут меловые тийяды.
Тридцать четвертый фрагмент
С облямовкой златою шары
Держат свечи, их пламена ясны,
И макушки у елей остры,
И шелка див Ювентус прекрасны.
Ах, останьтесь, юноны, жалеть
Вам и не о чем, хлебы наставим
К винограду, шелковницы млеть
Будут нощно иль туне лукавим.
Не дворцовая ль чернь весела,
Где поутру мелятся золовки
И царевны одне круг стола,
И тлеют восковые оловки.
Тридцать восьмой фрагмент
Очи дев наднебесных полны
Цветью ночи, атраментной слотой,
Их ли жгут фаворитки Луны
Молодой восковою золотой.
Пусть к хлебницам пировий ночных
Солетают холеные донны,
Меж рейнвейнов и яств отходных
Веселясь, аще нети бездонны.
Мы с Либерой подсядем ко сим
Юным грациям, дышащим хмелем,
И тлеющийся воск угасим
Божоле огненосным и элем.
Пятидесятый фрагмент
Вновь откупорим нощность, давно ль
Мы и пить научились, тиады,
Спит Огюст, пьяны ангели в ноль,
Где веселых шутов эскапады.
Жизнь есть сон иль дурная игра,
Ах, одно, кровью свились фарфоры,
На хлебницах тлеет мишура,
Обнесли герцогинь бутафоры.
Течен шелк легковесный, цариц
К столам эльфы манят, увлекая
Их аромой чудесных кориц,
Негой мускуса, златью токая.