Портреты юдиц в желти и серебре
Второй фрагмент
Гребни бледные в млечных власех
Опочивших царевен туманны,
А и суе рыдать обо всех,
Мглой чаруются Юзы и Ханны.
К падшим ангелам тще вопиять,
Ядовитую мирру сливают
На хлебницы оне, чтоб пеять
Внове там, где князей убивают.
И гляни – тени див неземных,
Источаяше воск и багрянец,
Меж портретников спят ледяных
И темнит их чела ядный глянец.
Четвертый фрагмент
Тусклый замковый мраморник нем,
Крыс в подполье Тривия считает,
Ах, богиня, и мы не уснем,
Чудищ много сейчас израстает.
Сны Корделии – вещие сны,
К ней губители ночи ль явятся,
Хладной миррой нальют ложесны,
Агонии очес воздивятся.
Зенки эти уголя темней,
Лон царевен белых нетлеенность
Зло следят и чарницей теней
Превиются, каждя лишь временность.
Одиннадцатый фрагмент
Ночи августа юны пеют,
Изливая дурман благовонный,
И амфорницы ядные бьют,
И диамент чаруют оконный.
Херсонесских полян виноград
Заточим в италийскую млечность,
Геть, обручники, в пламенный Ад,
Нашу там и святите калечность.
Будут рдиться ль власа Женевьев
О зеркал венцианских тумане,
Где меж райских стенают дерев
Тени фей во цветочном дурмане.
Двадцатый фрагмент
И начнут винограды темнеть,
Елеон в розный цвет облачится,
Будут нимфы кустов пламенеть,
Мгла сквозь арнику неб восточится.
Это ль, Гоподе, жизнь и престол,
Именитств и забвенья учебник,
Полн емин остывающих стол,
Ах, вели жечь Аиду сей требник.
Вижди, вижди – на гиблых местах
Ищут дочери нас юродные,
Яд таяше об алчных устах
И пасхалы кадя ледяные.
Пятидесятый фрагмент
Лунный огнь пировые тиснит
Желтью ночи, окариной хладной,
Царич всякий бессмертие мнит –
Упоенный армой червоядной.
Феи Ада, зерцайте столы
Эвменид, преполняйте кофоны,
Аще бляди о воинах злы
И увиты желтицей плафоны.
Сих ли будем рейнвейном хмелить,
Мелос дарствовать юнам церковным
И серебро незвездное лить
Над хладеющим шелком альковным.