цикл "КРАСНОЕ ВИНО"
1. Отец
Марианне Вертинской
Включили свет, поплыли лица.
Затихнул и взорвался зал.
Дойти до рампы, поклониться...
Снять грим, за всех поднять бокал.
Оваций гул жмёт перепонки.
Зал пуст и за окном луна.
Бокал стеклянный и не звонкий,
А жизнь одна и смерть одна.
Чащобный трепет крыл воздушных
И горний холод дальних стран
Виска коснулись равнодушно,
Подняли к небу океан.
Что говорят? При чём здесь дети?
Два слишком ангельских лица
Любили наблюдать, как ветер
Ломает ветки у крыльца.
Они, обнявшись, замирали,
Боялись слово проронить,
Как будто вместе умирали
И продолжали вместе жить.
В ладонях запах от вербены
И полушалок на плечах.
С деревьями качались стены,
Рождался первозданный страх.
В тот вечер спать ложились рано,
Уже сзывала нянька в дом:
"Анастасия, Марианна..."
Стучала по стеклу ключом.
Луна над крышами всходила
Тогда, как и сейчас взошла.
Воображение будила
И две звезды в одну свела.
Вчера отец опять приснился,
Парк голый к лужам листья мёл.
А он стоял и в дом просился.
Открыла. Ветер в дом вошёл!
Он стал теперь частицей света
И трепетным её огнём,
Травой под снегом и кометой
Вдруг полыхнувшей за окном.
1978 г., Москва
2. Два отъезда
Хорошо бы выпить по бокалу
красного и терпкого вина.
Невозможно жизнь начать сначала,
сорок лет и с морем мчит волна.
Помотались по чужим просторам,
где о нас не слышали совсем.
Проклинали родину с укором,
чтоб прощение просить затем.
Ты отца всё чаще вспоминала,
я могилу мамы вспоминал.
А Москва родная ждать устала,
древний город нас не проклинал.
Мы не знали голода и срама,
лишь достаток к нам стучал в окно.
Но в душе кипела жизни драма
и цвели сирени заодно.
Всё-таки вернулись, поклонились
и Арбату старому и всем,
кем когда-то истинно гордились,
избегая смерти и проблем.
Ты жила, наверно, на Балканах.
Я в Баварии, где скука и тоска.
Не было любви, сплошные раны
убежавшего издалека.
Жизнь теперь другая, вряд ли лучше,
чем была, где юности весна.
Так когда сведёт нас старых случай,
чтобы выпить красного вина?
2020 г. Ялта
© Copyright: Вячеслав Левыкин, 2020