ПАРЯЩИЙ В ОБЛАКАХ
Как хотелось вернуться в оставленный дом.
И забыть о кошмаре побега куда-то.
И луна все висит за закрытым окном.
Отчего она снова приходит , расплата.
Очень трудно пройти эти несколько верст.
И в попутке добраться, и снова растаять.
А сначала, казалось, что все не серьезно
И порой мы играем, не ведая правил.
И от страсти пьянея, сильней, чем от водки,
Забываем простые слова и штрихи.
Этой комнаты старой, где книги и сводки
О годах твоей жизни, просты и легки.
Только страсти бросали нас в летние дали.
А за окнами осень, почти что зима.
И томились родные, и в панике ждали
Возвращения. Только стихия сама
Уводила куда-то их блудного сына.
И попробуй потом им опять объяснить,
Как нахлынув , его захватила лавина
И несла прямо к солнцу- сгореть или жить?
Все время Мишелю снился один и тот же сон.
Три женщины сидели у огня, и говорили о нем.
Иногда они сидели за столом, и все равно в камине рядом подыхал живой огонь.
Понять во сне , что это действительно огонь бывает очень трудно. Но он понимал. Иногда чувствовал его тепло, иногда жар.
Дверь в комнату , где они сидели, была приоткрыта, и он во сне своем знал, что должен туда зайти. И, наконец, успокоить их, показать, что он жив и невредим, и обрадовать, если не сделать счастливыми, но заставить перестать страдать.
Но сколько бы раз ему не снился этот сон, этого не случалось, какая-то рука неведомого бога, вот именно бога, а не человека, отбрасывала его в сторону, и он оказывался совсем в другом помещении, а иногда даже во времени другом.
И он снова пытался дойти до двери, за которой сидели три женщины.
И вот уже, кажется, одна из них повернулась к двери и увидела его.
Но нет, иллюзия, она там ничего не видела, да и могла ли видеть.
И они снова говорили о том, что прошло слишком много времени, и нет такой причины, из-за которой он мог бы не прийти к ним. Ведь он их всех так любил. Они знали это. Женщины всегда чувствуют, когда они любимы.
И что самое удивительное, и сам он считал точно так же, и мучительно пытался вспомнить и найти причину, которая бы заставила не их даже, а его самого поверить в то, что для этого у него были веские основания.
Но что еще удивительнее, и в реальности и во сне, он знал, что с этими женщинами, у него слишком много связанно, со всеми тремя. Именно потому они и оказались запертыми в одной комнате его воспоминаний, и вряд ли когда-то могли в реальности просто столкнуться на улице, оказаться вместе, а не то, чтобы сидеть у огня и разговаривать.
- Марина, - он любил ее, Даша - она любила его, Настя - его первая женщина, самая прекрасная, самая замечательная, потому что она была первой.
И в тот момент, когда на лекции по античной мифологии, молодой профессор с глазами дикой лани, и декан факультета говорил о каких-то интригах Зевса, и о том, как страдала Гера и какие скандалы закатывала ревнивая жена, охранительница домашнего очага. Говорил с таким чувством, словно сам был Зевсом. Но они-то знали, что он отличный семьянин, и о таком муже только мечтать можно. Да и оставалось лишь мечтать всем остальным. Он был непреступен. Тогда Мишель и понял, что он хочет быть со всеми тремя сразу, и ни с кем вообще. Этого не могло быть, но это было. Мало того, что он не мог сделать выбора, а это неизбежно, потому что невозможно быть в трех местах сразу, так еще что-то более страшное, но не передаваемое словами были во всей этой странной истории.
И тогда он уселся на маршрутку, которая шла в противоположную от дома и места свидания сторону, и уехал. Куда и зачем?
А кто его знает. Машина сломалась в непонятном месте, около забора, за которым были частные владения, он вышел, чтобы поймать другую машину или идти пешком. А что ему еще оставалось , в такой поздний час. Ему было все равно, что это будет за машина. Хотелось только побыть в одиночестве и затеряться в мире, где было слишком много знакомых, любимых и любящих людей.
Да разве у любого человека не возникает такое чувство, только он как-то избавляется от него усилием воли. А если от этой воли ничего больше не осталось? Любви слишком много, а воли нет совсем?
Но странным осталось предчувствие, что ни сегодня, ни завтра домой он не вернется.
Такое по мелочам случалось и прежде, никогда не обманывала его интуиция.
Подошел какой-то человек в странном наряде. Казалось, что он спешил на съемки фильма о Пиратах Карибского моря, или чего-то подобного. И все.
Только этот человек, они пошли рядом, по эту сторону забора. Но Мишель очнулся ( он мог и прежде задумываться и погружаться в себя, так , что в реале ничего не замечал) очнулся он на той стороне в старинной усадьбе.
Нет, еще друзья его отца , которых тогда называли новыми русскими всякое такое творили , у кого на сколько фантазии хватало. Двор короля Людовика, уж не знаю какого, а может всех вместе, и посреди этого дворца Король Солнце местного разлива, бритый, квадратный с цепью не шее, да такой, которой позавидует его породистый пит, а то и косо оглядывается. Потому что он никогда не носил таких цепей, но где-то в глубинах его собачьей памяти всплывает какая-то бабушка, которая , бедняжка на ней и сидела.
Его в той мифической усадьбе никто не брал в плен, но выбраться он оттуда не мог. Хотя и не пытался. Женщины в одежде и без. Какие-то люди с дорогими машинами и блестящими женщинами. Хотя блеск был только исключительно внешним, но большего и не требовалось. Когда говорят, что жил « как во сне», так это тот самый случай.
Почему-то он вспомнил урок литературы, и кусок из мифа об Одиссее, оказавшемся на острове у волшебницы , но никак не вспоминалось ее имя.
Он жил, там, любил ее , попробовал бы не любить. Был спокоен и счастлив, и только через несколько лет понял, что это не последний его причал, и надо снова сесть на корабль и вернуться домой, где ждет его Пенелопа, и сын.
И волшебница отпустила его, только загадочно улыбнулась. Если ты хочешь, чтобы кто-то вернулся назад, надо отпустить его без слез и сожалений.
Она знала заранее, что он снова вернется на ее остров, от суеты, спесивых женихов, которым его царство понадобилось, от постаревшей за эти годы жены, которую он толком не знал и не любил, от взрослого сына.
Он вернется в объятья своей чародейки, как только поймет, где его настоящий дом, и исполнит то, что было написано в Книге Судеб…
- Они всегда возвращаются.
Услышал Мишель женский голос, низкий и такой обворожительный. И снова оказался в объятьях той, которая никогда не снимала маски . Из всей одежды на ней только эта маска и была.
Они встречались в полночь на верхнем этаже в полутемной комнате того самого особняка, предавались страсти. И он никогда не уставал, и ему это было приятно и весело сознавать, что он снова в ее объятьях. И весь день он ждал вечера, чтобы подняться на верхний этаж , и открыть дверь таинственной комнаты.
Страсть в объятьях той, о которой ничего неведомо. Это может оценить только тот, кто был с самого начала окружен тремя женщинами. И одна из них почти в бреду( она всегда в бреду своем пребывала), клялась в вечной любви, грозила убить себя, если он ее оставит. Вторая ничего кроме вечной дружбы не обещала, но заполняла собой половину пространства, в котором он обитал. И третья жертвовала своей девственностью, велика жертва , ничего не скажешь, и была так властна, нетерпима и сильна, что и любой великан превратился бы в карлика и чувствовал себя слабым и беззащитным, есть такие дамы у нас тут. И когда они все время приближаются к тебе с трех сторон : огонь , вода и земля, и нет только одного - самого важного и необходимого из всего - воздуха, и ты начинаешь задыхаться. Сначала только слегка - дышать просто трудновато, потом уже не вдохнуть, и кружится голова, но не от радости, а от неизбежности. И, наконец, когда сил больше не остается, чтобы найти этот воздух, чтобы освободиться, ты просто бежишь. Неважно куда и зачем.
И твой ангел хранитель тебе в том помогает. Если поверить в то, что человеку не дают креста больше, чем он может вынести, то он и спасает тебя от пожара, от наводнения и землетрясения. А прятаться от каждого из этих бедствий и от всех трех месте можно только в старой усадьбе. Туда не доберутся сыщики, друзья, бросившиеся тебя спасать и стихийные бедствия в обворожительном часто и в женском обличии . Полусумасшедший гений заявил, что красота спасает мир. Он, вероятно, что-то там еще прибавил по этому поводу. Но мы как всегда на вооружение взяли только первую часть фразы, и слепо этому поверили.
Но не придется ли каждому раньше или позднее убедиться в том, что она погубит, разрушит, уничтожит все, с чем рядом окажется, потому надо бежать без оглядки от нее, спрятаться, укрыться, и пережить стихийное бедствие, а то и два и три вместе. Так Мишель вольно или невольно поступил.
Огонь несется по пятам, вода тебя уже скрывает.
И притяжение земли одним рывком одолевает.
И в этом воздухе ночном, забыв про все, парит устало
И только дом, забытый дом, приснится, и рванет сначала
Туда , в стихию бытия. Но что-то снова удержало.
И плачет женщина твоя - и остается боль и жалость.
От страсти бешенной зола, осколки от хрустальной вазы
И надоевшая молва. Нет чувства, остаются фразы.
Но как ей объяснить опять, что очень просто задохнуться.
Когда объятий не разнять, когда к себе уж не вернуться?
Полночь. Женщина в маске. Объятия. Где-то за стеной полыхает костер. Это уже не камин- призрак того Купальского костра, в котором сгорали у славян все страсти, мешавшие им жить, стоило только разбежаться, и через этот костер перепрыгнуть.
Ну а если сорвешься и рухнешь в огонь, что же, значит, так было угодно твоим солнечным богам и судьбе. Но если, как птица , ты перелетишь через этот костер, то будешь свободен и счастлив.
За стеной полыхает тот самый Купальский костер, в котором сгорают сомнения, страхи и страсти. У него остается только воздух, и дышать можно полной грудью, поднимаясь все выше и выше. О, это завораживающее чувство полета. Сначала ты не хотел возвращаться на землю, а потом было уже невозможно вернуться.
Душа просто растворилась в воздухе, освободившись сначала от земного притяжения, потом от огня, полыхавшего над землей, и даже воды, скопившейся в грозовых тучах. И ты поднимаешься выше этих туч, туда, где Ирий или Вырий - место обитания всех птиц. Чудесных птиц, который только иногда на очень короткий срок возвращались на землю, чтобы снова ее покинуть, а порой они там не появлялись никогда.
Рожденный птицей должен парить
Отбросив путы и плен внезапный.
Рожденный птицей может любить
Лишь высоту и полет азартен.
И он увлекся, и нет опять.
И Ирий встретит его и птицы.
А те, кто сроду не мог летать.
В тревоге вечной, и им не спится.
И как бескрылым его понять.
И как мечты свои вновь оставить.
Рожденный птицей должен летать
И задыхаясь, стихией править
