1. Братиславский погребок
Наступает пора винограда
и домашнего в бочках вина.
Пей, скрипач, нам вино как награда.
Выше стопки и выпьем до дна!
Мы зашли в погребок францисканцев.
Не случайно твоё мастерство
собирало князей, оборванцев
и с горами имело родство.
Чем мы хуже? И в нашем столетье
много пролито крови святой.
Твоя скрипка рыдает о лете
и о небе над быстрой волной.
Видишь, рядом со мною словачка,
бесконечной отдавшись тоске,
теребит сигаретную пачку,
держит спичку в дрожащей руке.
Мне волнение женщин знакомо,
когда музыка с белым вином
говорит о покинутом доме
и осенней поре за окном.
Кто оставлен и бросил отчизну –
я не знаю, но смех и тоска
называются горестно жизнью,
как бегущая к морю река.
Ваш Дунай легендарен и вечен.
Муж уехал, отсюда тоска.
Жарь, скрипач! Скрась цыганщиной вечер,
чтоб её не дрожала рука.
Чем отвлечь её? Разве поможешь
тем, кто умер живым навсегда?
Пусть слова утешения сложишь,
но её не спасёшь никогда.
Мы поднимемся вверх по ступеням,
ночь нас встретит дождём и листвой,
где Мадонна стоит на коленях,
вскинув руку с горящей свечой.
Дикий голубь уснул на фронтоне,
вкруг расходится мгла от огня.
Ночь осенняя снова напомнит,
что вдали ожидают меня.
2. Утренняя Прага
Над Влтавой утренний туман,
и Карлов мост вблизи не виден.
Спешащих по делам пражан
не сбить архитектурным видом.
И проку нет им от меня,
как от привычного с пелёнок,
где бронза мастеров литья
звенит, струясь дождём зелёным.*
Я и в туман готов смотреть
на башни и чугун ограды,
как песню модную пропеть
о рукотворном Пражском Граде.
Туман рассеялся, в лучах
уже зажжён старинный город,
как блеск у девушки в глазах,
испытывающий страстный голод.
К святому Виту путь ведёт,
а сердце к витражам чудесным.
Собор над городом плывёт
резной ладьёй преданий местных.
Я по булыжнику иду,
потом по улочкам горбатым,
где интуристы, как в бреду,
с горы любуются закатом.
Я прихожу в Вальдштейнский сад,
жду с Вацлавской одну подругу,
с которой повидаться рад
перед дорогой и разлукой.
Мы с ней над Влтавою пройдём
и в бар заглянем, что под домом.
Как долго быть ещё вдвоём? –
разбудит голубиный гомон.
Трамвайный звон влетит в окно,
стук каблуков с утра спешащих.
Запомню навсегда одно –
её глаза в лучах дрожащих.
*дождём зелёным - имеется в
виду патина на скульптурах