День смерти и Екклезиаст
Нет ни радости, ни счастья.
Неизбывная тоска
распростерла в соучастье
два пудовых кулака.
Подколодная зазноба,
что меня так больно бьешь?
Ненасытная утроба,
рядом с голодом живешь.
Две картошки, хвост селедки
и черняшечки ломоть.
Сыромятный посвист плетки
золотую лень пороть.
Ишь, зазнался, окаянный!
Тоже мне еще – поэт.
Листья осени багряной
облепили парапет.
По реке плывут две баржи
с антрацитом и углем.
Не проснешься ты однажды,
рай увидев за углом.
Там поют на ветках птицы,
манит девица рукой.
Солнца огненные спицы –
колокольчик под дугой.
Кот ученый в дудку свищет,
как архангел Азраил:
«Здравствуй, бард, при жизни – нищий,
ты – бессмертье заслужил».
ЕККЛЕЗИАСТ
«День смерти лучше дня рождения» -
сказал Екклезиаст-пророк.
Такая фраза удивление
в нас вызывает, как порок.
Что в смерти может быть хорошего?
Там – ничего, там – пустота.
Ни полного и ни порожнего,
нет жизни с чистого листа.
В любом осадке камня винного
таится доля естества.
А у преступника повинного
есть мать и признаки родства.
Давида сын и царь впоследствии
пресыщен жизнью, смерти рад.
«Все суета сует…» - как следствие,
и каждый день страшней, чем ад.
Хранит могила череп, думавший,
что он почти Екклезиаст.
Опять гроза и вечер сумрачный.
И нам Господь за все воздаст!
© Copyright: Вячеслав Левыкин, 2013