Что плутаешь ты, бедный поэт?
На угрюмых болотах отечества
Городов еле виден отсвет.
Или эти стенанья и муки
Мертвецов не укажут былых
Путь к огню твоей нищей лачуги,
К этим доскам, к листку запятых?
Но в полночную пору глухую
Отраженьем в семи небесах
Над тобой пролетает, ликуя,
Солнце-дева в ночных облаках.
Над живыми гробами, над миром,
Над сиреневой лающей мглой,
Солнце-дева, жена твоя, лира
Охраняет твой вечный покой.
Дальним поездом, шкурой змеиной
Над болотом бегут огоньки.
И вздыхают под глиной трясины
Окаянства, расплаты, тоски.
Ты поешь. Собираются тени.
Собираются звезды планет.
Собираются дива и звери.
Городов еле виден отсвет.
И внимает ужаснее сфинкса
Вся Россия напротив, горя
В эти ноты, поэмы, страницы.
Над болотом восходит Заря.
Взгляд страны оловянен и жуток
Над змеей, пожирающей хвост.
Ты поешь ей напевы семь суток.
Опускается тьма и мороз.
И становится эта лачуга
Как страна, как планида, как речь.
Иневеет при солнце кольчуга.
Уж заточен карающий меч.