как беглого раба. На мрачном берегу.
Практичная жестокость или нравы?
Индейцы Мексики – пустили б на рагу.
В последний раз он видел парус белый,
катились слёзы, и немела в горле речь.
Кустарник дикий, веткою омелы
его стегали по спине и бронзе плеч.
Сам по себе упал он на колени,
объятый, хуже смерти, полной слепотой.
Ушные серьги тавров зло звенели,
и моря Чёрного шумел дневной прибой.
Кровавые глазницы рвали мухи,
пока повязка не наложена на лоб.
Страшней всего, возможно, только слухи
попытки бегства, но какой от них озноб.
Троянский эпос, позже Одиссея.
Грек мальчик-поводырь у ног вздремнул.
Гекзаметра напев. Сидит, рассеян,
на берегу и слышит с моря только гул.
Не хочет он на родину в Итаку.
И как слепому старцу в дом родной войти?
Обычай тавров - тело сжечь, а пепел праха
рассеять в волнах на морском пути.