Вячеслав Левыкин
Сима
1
Когда осенний затухает день
И сумрак ночи холодит деревья,
И не ложится от ограды тень,
Скрипят от ветра у подъезда двери,
Тогда мне думать о прогулке лень.
Включаю лампу, книгу достаю
Какую-либо с полок самодельных,
Листаю тихо, факты узнаю
О наших днях и далях запредельных
И что-то под нос сам себе пою.
У одиночества размерены круги,
И каждый возвращает меня снова
К понятиям: пей чай под пироги,
Листая прозу графа Льва Толстого,
И наблюдай седой туман с реки.
А что ещё? Да вроде ничего
Не надо мне. Давно уж отшумели
Пирушки с девами. Назвать челом
Упрямый лоб с лицом и мы умели,
Уже давно её могилу замело.
А мы живём, торопим свой рассвет,
Забыв закат, как некое растенье
С цветком кровавым. Много разных бед
Промчалось…Стал пассивен неврастеник
И пережил себя во славу лет.
Что мне теперь её зелёные глаза,
Причёска под мальчишку из окраин.
Как целовала, как плыла гроза,
А тополиный пух был снегу равен.
И губы мне прожгла её слеза.
Я всё забуду, всё похороню
На дне души, обретшей для искусства
Девчонку ненаглядную свою.
Но отчего так горестно и грустно
И я себя совсем не узнаю?
Какое солнце яркое в глаза!
Что происходит среди слякоти осенней?
Вдруг вспыхнули ближайшие леса,
Как шнур бикфордов. В дуновенье
Мне различимы стали голоса.
2
И вот она заходит в дверь ко мне:
-Ты звал меня? Ого, ты старше втрое.
Небось, бегут мурашки по спине?
Не ждал, не ждал ты от меня такое.
Зажги свечу, толкуем при вине.-
И две бутылки хлопает на стол,
Но этикетки временем истёрты,
И, скинув туфли на паркетный пол,
Влезает на тахту и смотрит гордо,
Как я ещё дар речи не обрёл.
Слова застряли в горле, как кусок,
Я пялюсь на ночное приведенье.
Сидит живая, будто колосок,
Руками обхватив шары коленей,
И от меня совсем на волосок.
- Вот это да…- я всё же промычал.-
Ты есть иль снишься? Я забыл ведь имя…-
На кухне в ящике свечу достал,
Зажёг, обжёгся, вздрогнул.
- Я же Сима!
Ты в юности, забыл, меня желал?
- И вправду Сима! Вот не ожидал.
Ты ж умерла и, кажется, от родов.
А я теперь, смотри, старик уж стал,
И прах мой ляжет – скоро ли?- в колоду.
А встретил бы и точно не узнал.-
Бокал взяла и сделала глоток:
- Шалишь, шалишь… В забывчивость играешь?
Ждала ребёнка от тебя, дружок.
Мы ждали мальчика. Припоминаешь?
И отпила вино ещё с глоток.
Напряг я память, телом задрожал
И сразу вспомнил, как она кусалась,
Когда ей рот рукою зажимал,
Чтоб не кричала, только отдавалась…
Как в мочку, где серёжка, целовал.
3
Тогда была зима или весна?
Поди теперь припомни ненароком.
Шептались травы и плыла луна,
Забор обсажен был приморским дроком,
И, как глициния, цвела волна.
В Крыму мы с ней, по-моему, сошлись?
Нет, путаю. Стоял мороз январский,
Дымился снег, и по небу неслись
Отары облаков. Как хлыщ заправский,
Водил её я в бары: «Веселись!»
Прыщав я, право, не был никогда.
Ей лет шестнадцать, мне – того не больше.
Коктейль ценился с кубиками льда,
Он и холодным оставался дольше.
Какие танцы знали мы тогда!
Уж как-никак, а рок-н-ролл мы с ней
Кидали так, что парни цепенели,
Дружинники бросались от дверей
Наперехват. Мы вовсе не робели
В кутузке под портретами вождей.
Да, было время встряски, чёрт возьми!
Куда-то всё летело и бежало,
Вокзалы переполнены людьми:
На целину, на стройки уезжали,
К просторам необъятной Колымы.
Любил ли я? – наверное, любил.
Но слова я не знал тогда такого.
За нею по пятам всегда ходил,
Она за мной… Не ведали другого.
Она за городом, я в центре жил.
- Припомнил, Сима, всё я – видит бог!
Налей и мне вина, немного выпью.
Ты умерла, и вышел эпилог,
С которого мне на луну завыть бы.
А тут, глядишь, сама ты на порог…-
4
-Хорош порог, уж сорок лет прошло.
Ещё скажи, что ты всё время помнил
О бедной девочке. Трепло, трепло…
Средь ясных дней к тебе явилась громом.
Теперь тебя, надеюсь, проняло?-
Так проняло, что даже пот прошиб.
Ещё бы! Пить на пару с приведеньем.
Добро бы к папиросам был гашиш,
Но я давно не балуюсь смертельно,
Забавой юности уж не грешим.
Не может быть, чтобы сидела здесь
Живая вся, как воздух на качелях,
Как вздох ветвей, как сад росою весь
Заплаканный от соловьиной трели.
- С речами глупыми, уволь, ко мне не лезь!-
- Дурной, дурной! Ну, право же, дурной.
Что скажешь ты, когда я поцелую? -
- Не надо, Сима! Ты могилам пой,
Покойничкам своим. О, аллилуйя!
Меня ж оставь, я стал давно другой.-
А сам с собой я думаю: «Ох, влип.
Ведь вурдалак, наверно. Не иначе!
Как в девушку играет, как юлит.
Переверни её, а там и хвост собачий
Найдёшь под платьем, как молва велит».
А Сима говорит мне: - Ерунда.
Нет ни хвоста, ни прочего различья,
Ну, там – клок шерсти или перья птичьи,
Копыт не держим. Но тебе рога
Всегда наставим, если ты - балда!-
«Читает мысли, - думаю, - привет,
Свой экстрасенс в квартире поселился.
На сотни бед – всегда один ответ.
Кто от таких провидиц удавился?
Хоть кто-нибудь подал бы мне совет».
5
Двойное солнце яркое в глаза
В тот день нам било. Мы на пляже.
Вокруг стоят зелёные леса.
Её я по спине рукою глажу,
А в небе собирается гроза.
Хватаем вещи, под навес бежим,
Целуясь на ходу без остановки.
Но грянул ливень. Мы стоим, дрожим,
Садятся божьи на руки коровки –
Мы их доверьем честно дорожим.
Потоп, потоп! Над нами небеса
Раскалываются орехом грецким.
Гудят, шумят промокшие леса
И бьют ладонями по-детски.
Давно затихли птичьи голоса.
В тот день мне Сима сразу отдалась.
Забыл лишь где? С соседями мы жили.
Наверно, все на дачи укатили.
На всю квартиру заимели власть,
Хозяйничать на кухне принялась.
Нет, путаю. Мы были у неё,
Когда родители на юг умчались.
И было в сад распахнуто окно,
На ветках птицы всласть перекликались,
Дом деревянный – с нами заодно.
Трещал сверчок и тикали часы,
Из них кукушка шумно вылетала,
Своё откуковав, вновь замолкала.
Вьюн по беседке распустил усы,
И плыл закат, как рыжий хвост лисы.
Стояла кадка с фикусом в углу,
Голландка-печь и рядом газ в баллонах,
Медвежья шкура стражем на полу,
А фотографии на стенах голых
Запечатлели всю её родню.
6
- Ты был женат? Я знаю твой ответ.
Я о тебе всё досконально знаю.
Спроси, зачем тебя я не прощаю,
А донимаю через столько лет?
Ты не включай, пожалуй, верхний свет.-
«Что делать? – думаю. – Рехнусь умом
От этого свидания с любимой.
Хоть кто-нибудь пришёл бы в гости в дом.
С какой она б тогда сидела миной?
Чёрт знает что! Погиб! Сплошной Содом!»
- Никто сегодня в гости не придёт, -
Она в улыбке зубы обнажила.
В глазах сиял космический полёт.
- Ну, ты, голубка, мне и удружила,
Мне о визите знать бы наперёд.-
- Зачем? Мы не вольны предупреждать.
Как ветер с поля, мы приходим в гости,
Чтоб связь с землёй подольше удержать.
Скрипят тогда деревья на погосте,
Собаки лаять начинают и визжать.
Когда бы весть я подала во сне,
Ты б ночью плакал и стонал тревожно,
Ходил бы по балкону при луне,
А ведь с него упасть возможно.
Не бойся ничего, иди ко мне…-
- О, гром и молния! Да я уже старик,
Меня не хватит в шашнях с приведеньем! -
- Зачем ты, милый? Ни к чему твой крик,
Ведь я – последнее твоё стихотворенье,
А ты ещё от женщин не отвык.-
7
Людей искусства много на земле:
Художники, актёры и поэты.
Исчезнет каждый в поднебесной мгле,
Растает след промчавшейся кометы.
Минует время огненный рубеж,
Опять трава над пеплом встанет.
Словесности склоняемый падеж
Любого сочинителя заманит.
Растут цветы и светится роса,
Гудят шмели у зарослей сирени.
Шумят вокруг зелёные леса,
Над озером плывут заката тени.
Там по воде с младенцем на руках
Идёт Мария в городок уснувший.
Сноп золотой струится в облаках
И падает у церкви затонувшей.
© Copyright: Вячеслав Левыкин, 2012