- Вы кто? – спрашивает.
- Клавка неожиданно заболела. Мне поручили ее обязанности исполнять, - гордо ответил тот.
Женя удивился. Степановна - женщина видная, дородная, пятидесяти четырех лет от роду (сегодня ему жаловалась, что до пенсии еще полгода осталось). Вот только по какому праву этот тип, годящийся ей в сыновья, ее так запросто «Клавкой» зовет?!
- Я здесь, вообще-то, врачом работаю, - протянул куртку и.о. – Психотерапевтом.
Женьке бы уйти, но не тут –то было. Тихий, малоразговорчивый, можно сказать пай-дядя (возраст мальчика он чуток перерос), Сюткин выплеснул все свое негодование от сегодняшнего неудачного визита к лору, обиду полугодовалой давности на участкового, выписавшего совсем больного менеджера на работу… Короче, за всю медицину в целом по непонятной логике Евгения отвечать перед ним должен был именно психотерапевт, исполняющий обязанности гардеробщика.
- А что вас, собственно говоря, беспокоит? – усевшись в неожиданно появившееся возле вешалок компьютерное кресло на колесиках, поинтересовался «виновный».
- Да это безобразие какое-то!.. – продолжал разоряться гражданин Сюткин. – Не поликлиника, а бордель!..
Обозвав поликлинику борделем, Женя остановился. Он и сам удивился такому сравнению. Но слово не воробей…
- А вы хотели бы попасть в бордель? – как ни в чем не бывало поинтересовался психотерапевт.
- Зачем? – вот чего ему точно не надо было, так именно этого.
- Тогда чего вам больше всего в жизни не хватает? – и в безучастных до этого момента глазах, появился интерес.
- Хочу знать, что люди обо мне думают.
Слова лились сами собой. Женя сказал, а только потом понял, что именно это всегда было его заветным желанием. Он так разволновался, что не заметил, как гардеробщик изогнулся на кресле, залез себе под зад, и, достав оттуда тонкий черный хвост, уложил его на колени.
- И на что вы, Евгений Петрович, готовы для выполнения вашего желания? – хитро сверкнул он маленькими, цвета слоновой кости, рожками?
- На все, - мечтательно протянул Женя.
- Даже душу продать? – усмехнулись тоненькие губы.
- Да. Я готов продать душу, лишь бы знать, что обо мне думают окружающие, - на одном дыхании выдохнул Сюткин.
- Покупаю! – одним прыжком перескочив через стойку, уколов чем-то, явно не стерильным, ошалевшему продавцу палец, вытащил из кармана бумагу формата А3 с надписью «ДОГОВОР». – Подписывай!
Дело в том, что, работая последние пять лет менеджером по продажам, Женя просто не мог не поставить своей подписи. Разумеется, он прочитал документ вдоль и поперек, исправил какие-то не слишком выгодные для себя детали, о которых после и вспомнить не мог, исправил две грамматические ошибки (слово «ад» почему-то было с твердым знаком, а «Бог» писалось с маленькой буквы), проверил реквизиты сторон, потребовал от «покупателя» паспорт, который так и не получил, и только после всего этого поставил свою подпись. Женька хотел было попросить себе на руки второй экземпляр договора, но… и.о. гардеробщика растворился в воздухе, а возле вешалки оказалась Клавдия Степановна и целая очередь сдающих и получающих одежду, которой всего пару секунд до этого не было. Сюткин с удивлением стоял, обнимая свою кожаную куртку, разглядывал то, до сих пор кровоточащий палец, то снующих взад и вперед людей...
- Пьяный что ли? – покосилась на него старушка.
- Я не пил, - ответил он.
Женщина почему-то отпрянула и, оборачиваясь, прошла мимо.
- Стоит как столб. Делать дураку нечего, - тут же послышался другой голос.
- Вот из-за таких вот здоровых лентяев, которые работать не хотят, а только за больничными ходят, очереди в поликлинике, - донеслось до него.
- Интересно, он женат? Хотя, кому такой хмырь нужен? – пропел девчачий голосок. – Я бы скорее сдохла, чем такого в мужья получила.
Евгений вздрогнул и, обернувшись, увидел прихорашивающуюся возле зеркала мымру.
- На себя бы лучше посмотрела, - фыркнул он.
- Больной что ли? – невинно удивилась та.
Причем ее голос звучал так искренне, что Женька засомневался, слышал ли он до этого про хмыря или нет.
- Псих какой-то, - снова повернулась к зеркалу мымра.
«Неужели я действительно слышу мысли?!» - осенило его. Сюткин было обрадовался, вмиг представив, как теперь сможет запросто продавать свой товар, но вспомнил про «покупателя», у него во рту пересохло, голова закружилась… Когда он очнулся, то увидел над собой Клавдию Степановну.
- У! Милок, напугал ты меня - проговорила она. – Тебе не к лору ходить надо было…
И пока Клавдия Степановна все это произносила, до Женьки долетал другой ее же голос: «Свалился дурень на мою голову. Своих забот что ли мало? Быстрее бы врачи спустились. А то потом как заведенная буду бегать. Очередь-то уже какая набралась».
- Со мной все хорошо, - обиделся на ее мысли Сюткин и попытался встать.
Но не тут-то было. «Этот идиот еще и выкабенивается», - подумала Клавдия Степановна.
- Полежи, полежи, - улыбнулись ее губы, а руки прижали плечи к полу.
Врачи, отпустившие гардеробщицу «рассасывать очередь», разумеется, тоже не были слишком рады потребовавшейся помощи. Они так же мысленно ругали «свалившегося на них пациента» и, не долго думая, решили отправить в больницу. Женька было возмутился, но страх Лидии Федоровны о том, что падение может повториться на улице, заставил Сюткина согласиться на госпитализацию.
- Меня кладут в больницу, - сообщил он по сотовому супруге, ожидая охов, вздохов, переживаний… Не каждый день муж так сильно заболевает.
Охи-вздохи, разумеется, последовали, но кроме них… «Шикарно! Можно будет на неделю к Ваньке переехать!» Такого Евгений не ожидал. Чего угодно ожидал, только не этого. Лучший друг и его жена!!! Да разве так возможно?! Да что же это такое?!!
- Что-то он побледнел, - подумала Лидия Федоровна. – Дожил бы до «скорой». Главное, с рук спихнуть.
- Не спихнете, - разозлился Евгений Петрович из-за жены на весь женский пол вместе взятый. – Так вам всем и надо! – добавил он, и, выполнив условие договора, схватился за сердце, три раза простонав «мне плохо», умер.
Только перед этим он так жалостно пробормотал: «А на вас, товарищ Мефистофель, я Богу пожалуюсь. Докажу, что договор недействительный».
28.10.07 г.