Середина марта.
Привет!
Вторую неделю цветут сиреневым кусты азалий. Недавно посаженные мною луковички уже взошли, и скоро вытянутся стрелами стебли. Потом забеременеют они бутонами, и недельки через две заиграет мой садик всеми красками. И будет обновлять свой цвет до самых холодов.
Хочется, чтобы наши отношения были подобны цветению сада. Пусть бы всходили саженцы, почки лопались, цветенье ветром уносилось, ветки плодами утяжелялись. Пусть терялись бы листья, жухли цветы, ноябрьским рассветным инеем схваченные. Пусть к зиме все сжималось бы и серело, утрачивало роскошь, но лишь затем, чтобы весной снова взойти новым стеблем, раскрыть новую почку, распуститься цветком, краше прежнего.
Хочется, чтобы у наших отношений было развитие. И чтобы мы не пугались неприглядных, «осенних» периодов, а верили, что скоро наступит весна. Где Вы, друг мой? Покажитесь! Вернитесь из «глубин себя». Без Вас плохо. Без Вас тоскливо и темно.
Я смотрю на детское фото, подаренное Вами. Белобрысый мальчик. Фантазии, не спрашивая, расширяют увиденное. Мальчик-трехлетка меня понимает. Он прижался аккуратно стриженной головкой ко мне, мы обнялись, и нам хорошо. Он рассказал мне на ушко, как однажды нашел разноцветные оплавленные стекляшки. А потом показал свое богатство. Он держал на ладошке стекляшки. Они тускло поблескивали. Наши глаза светились от восторга. Так сидели мы, счастливые, думая, что богаче всех на свете, потому что обладаем сокровищем – стекляшками и их тайной.
Это было рождение любви. Особой любви. Отличной от той, которая привычна. Неужели в Ваших краях так лютуют морозы, чувствуя приближение конца, что заморозили чернила на Вашем письменном столе?
А я жду.
Встаю очень рано, ложусь...