на триста трупов каждая -
не хватило и до середины зимы...
Приходилось срочно заготовлять новые -
и по склону Голгофской горы
днём и ночью горели костры
для оттаивания закаменевшей почвы"...
Из лагерных дневников
Ольги Второвой-Яфе.
1.
«Кого ещё не окрестили?!»
Забавы красных холуёв.
Они недавно жизнь скостили
блаженной сотне юнкеров.
С цепей бойцовые срывались,
потел в усердии конвой.
На вышках тени чертыхались:
«Погнали стадо на убой!»…
2.
Перекличка неблагонадёжных.
Лагерных старателей возня.
Бьются клювы воронов острожных:
косит оперение резня
за жетон на личное злодейство -
радость допущения до тел.
Проклятое небом фарисейство
ритуальный празднует расстрел.
3.
На рубахе запеклась
вязкая морока -
окровавленная грязь
конченого срока.
И озябшую приволь
сердца под холстиной
«Заключенный Номер Ноль»
отпустил с повинной…
4.
Разошлась по щебенке тлетворная ржа:
то ли смерти навар, то ли плесень чефира.
Этой ночью ветра станут, люто кружа,
выедать тишину измождённого мира.
Будет вызванный снег ретушировать плоть,
чтобы рваные сны не темнели уликой…
Но под утро сойдёт самозваный Господь,
исполнителем слёз Поминального Крика.
2005 г.
