15 июля 1998 года, вечер.
Началось с того, что в велосипеде сломалось колесо.
Катил меня старенький велосипедушко по дороге городской, российской, камнями, будто созревшими прыщами-угрями, утыканной, с ухабинами и рытвинами. Ножками молодыми крутила я педали быстро. Подпрыгивая в седле, была внимательна, смотрела на пустынную дорогу, объезжала всякое малое препятствие, а потом вдруг отвлеклась. Кинула взгляд в сторону - на легковушку, стоящую у обочины. Ничего особенного – сидит мужчина за рулем в олимпийке, а выражение лица необычное: глаза невидяще устремлены в пустоту, черты лица окаменели. Вот это несоответствие – обыденность, заурядность ситуации и необычность выражения лица, захватило меня так, что спустя несколько секунд лежала я на земле, упав с велосипеда, прежде наехав на камень. Переднее колесо превратилось в «восьмерку», я сильно оцарапала кожу на правом колене и ушиблась всем правым боком.
Когда я поднялась на ноги, отряхиваясь, ойкая и сдерживая слезы боли, передо мной стоял мужчина из легковушки. Теперь его лицо выражало озабоченность и сочувствие.
- Сильно ушиблась?
- Да... Вот – колесо...
- Ерунда! Колесо починим! Главное, чтобы ты в порядке была.
- Спасибо.
- Время есть?
- Простите?
- Я говорю, если ты не торопишься, то могу сейчас велосипед починить.
- Ну что вы!.. А где вы его чинить будете?
- А вот мой дом, - мужчина указал рукой на постройки за моей спиной.
Я оглянулась. Несколько пятиэтажек образовывали что-то вроде жилого массива с деревьями и детскими площадками.
Мужчина взгромоздил велосипед на плечи и твердым широким шагом направился к своему дому. Я почти вприпрыжку догоняла его – болело колено, из раны струйкой сочилась кровь. Я смотрела на фигуру мужчины. Он напоминал легендарного Сизифа. Только вместо огромного камня, на его плечах покачивался в такт шагам разбитый велосипед. Во всей его фигуре было что-то такое, что не оставляло меня равнодушной. Я смотрела на впереди идущего с неослабеваемым интересом и чувствовала, как во мне зарождается азарт. Сначала это была капелька, маленькая такая, где-то глубоко в груди. Потом разрослась она до таких размеров, что стало ей тесно в грудной клетке, - это было уже целое озеро флирта, готовое выплеснуться наружу. Боли я уже не ощущала, другие чувства заполонили меня.
Велосипед едва уместился в коридоре тесной хрущевки. Я стояла у входной двери. Подошел хозяин, взял меня за руку и провел в ванную.
- Зовут меня Георгий. Можно Жорик. Здесь зеленка, пластырь. Если хочешь, можешь принять душ.
- Душ? Зачем?
- Тебя как зовут?
- Люба.
Он улыбнулся. Вышел, тихонько прикрыв за собой дверь ванной.
Через четверть часа в мужской рубашке, одетой на голое тело, стояла я, подпирая косяк двери, и наблюдала последний этап ремонтных работ. Вместо «восьмерки» красовалось новое колесо. И теперь Жорик, склонясь к велосипеду...