Много испытаний выпало на мою долю, и Вам, мой незнакомый друг, я вверяю описание последнего. Эти записи можно рассматривать как моё завещание, но завещание духовного плана. После той невероятной встречи, о которой Вы прочитаете чуть ниже, я ясно осознал, что человек на самом деле не имеет ничего, кроме своей души, и кому какая душа досталась, с такой он и живёт всю жизнь и исповедуется ей одной. Это и есть планида каждого из нас. И НИКТО НИЧЕГО НЕ В СИЛАХ ИЗМЕНИТЬ!
Так что жизнь моя потрачена зря, я хотел сделать мир лучше, освободить его от пороков, но, как оказалось, не в состоянии от них избавиться сам. И теперь ухожу в неизвестность, причём в прямом смысле — по тоннелям доктора Хлопика. Первая же дверь, до которой я в этот раз доберусь, станет моей судьбой…
Теперь о главном. Находясь в гостях у доктора Хлопика, точнее, деля с ним наш общий плен обстоятельств, я каждый день неотступно искал выход из мира тоннелей в большой надземный мир. Где я только не побывал вместе с моим уважаемым другом, каких чудес не навидался! Но вот недавно мы с ним попали в такое удивительное место — просто библейский Эдем! — что даже этот несгибаемый человек, повидавший много больше моего, не смог противостоять его волшебным чарам и впервые в жизни отступил от своих правил (главное из которых – всегда и везде несмотря ни на что держаться вместе для подстраховки), позволив двум невесть откуда взявшимся прекрасным феям разъединить нас и развести по разным уголкам этого сказочного сада.
Не буду рассказывать, что случилось дальше с Адамом Христофоровичем (это Вы, дорогой друг, сможете узнать от него самого, если он пожелает поведать Вам о своих приключениях), меня же моя фея привела в небольшую, выдержанную в тонком восточном стиле беседку и жестом предложила сесть в одно из плетёных кресел. Ясный день был в самом разгаре; ажурная беседка будто плыла, подобно древнему сампану, среди дивно пахнущих цветущих персиковых деревьев, сливающихся вдали на фоне суровых гор в пенящийся нежно-розовый океан. Пронзительное голубое небо дополняло картину рая, а журчание серебряного ручейка невдалеке умиротворяло и убаюкивало. Меня сразу разморило от всей этой приятности, я стал клевать носом и совсем позабыл о фее. И тут внезапно всё вокруг переменилось, подул прохладный вечерний ветер и на смену прозрачному дню в одно мгновение пришли тревожные сумерки. В беседке зажглись подвешенные по углам оранжевые бумажные фонарики, и я увидел, что нахожусь в ней совершенно один, без своей провожатой. Приподнявшись в кресле, я огляделся по сторонам и в эту минуту явственно почувствовал, как откуда-то из середины моего живота, прямо из самого моего чрева вышло Нечто и в вязкой полутьме медленно стало собираться в человеческую фигуру. Это была Она. Не та фея, что меня привела, а… В общем, Вы сейчас поймёте.
Она сидела в полумраке в кресле напротив, и мне никак не удавалось рассмотреть Её. Поначалу я даже не понял, в чём дело, не признал Её. Просто подумал: «Какая красивая девушка!» и не удержался от банального, не совсем уместного в этой ситуации комплимента. Она долго молча смотрела на меня, а потом хмыкнула из своего угла:
— Да, ты всегда был таким!
— А мы знакомы? — тут же ухватился я за брошенную Ею ниточку.
— Разумеется. И очень давно.
— Простите, по голосу не признаю…
— А ты никогда и не слышал моего голоса, хотя мы частенько беседовали по душам.
— Как это?
Она рассмеялась:
— Ты мечтатель!
Затем вдруг посуровела:
— А мне — отдуваться! Придумаешь себе идеальный мир, в котором видишь только свои фантазии, а когда туман мечты развеется, несбывшиеся надежды накипью оседают на дне души. И мне приходится с этим как-то бороться, потому что иначе не выжить. А ты, глупый человек, вечно стремящийся в небеса, но живущий на земле, снова и снова падаешь в дурман собственных заблуждений. И так без конца…
«Ого!» — подумал я. И ещё: «А она когда-нибудь дышит?»
— Но все эти бесплодные скитания духа, — продолжала между тем прекрасная незнакомка, — глубоко безразличны матушке природе, о чём она частенько безжалостно напоминает, показывая тщетность усилий и бренность ничтожного человеческого мира…
— Вас кто-то обидел? — тихо спросил я.
— Конечно, — уверенным тоном ответила Она, — ты!
— Я?.. Но ведь мы…
— Нет, ну у тебя, наверное, есть оправдание: раз уж человеку подарено милостью той же природы такое фантастическое качество, как воображение, надо же с ним что-то делать! Вот он и возбуждает свою нервную систему — а заодно и душу — фантазиями и мечтами. А потом поди разбери, где мир реальный в голове человека, а где — надуманный.
— Простите, — попытался возразить я, немного придя в себя после этой неожиданной обличительной тирады, — но ведь именно эти мгновения, когда ты забываешь о повседневной отупляющей суете и погружаешься в негу грёз, и наполняют сердце счастливым содержанием несбыточного!
— Вот именно несбыточного! Эти мгновения неизбежно проходят, и что же дальше?
— Дальше? А это так важно? Разве не хочется каждому из нас, чтобы жизнь хоть иногда вырывалась из рамок обыденности и неслась непредсказуемо, пёстро, шумно, весело, в разных направлениях, и так, чтобы не понять, какое из них правильное, и чтобы выбрать наугад и лететь, лететь вперёд, закрыв глаза, и — будь что будет!..
— Очень хорошо! — иронично закивала Она головой. — Какие красивые слова! Но кто-то же должен за ваши «полёты» платить?
— А что, это обязательно?
— За всё надо платить!
— Ну вот мы и платим — разочарованием, болью, даже иногда нежеланием жить…
— А чем платит душа? Просто высыхает, становится чёрствой? Пустыней, где нет ни одного зелёного листочка?
— У души, я полагаю, свои кингстоны. Раньше ведь считалось, что душа людская умеет покидать тело, скажем, во время сна, и истинно живёт в скитаниях по миру сновидений, упиваясь созданными в воображении образами, удивительными движениями иной жизни, в реальности которыми управляет неизбежный фатум…
— Но современный человек если и продолжает верить в судьбу, то в фантастической способности души иметь продолжение после конца сильно сомневается, не так ли?
— И всё же, как и его пращур, ищет невозможное, уходя от действительности в мечту…
— А когда возвращается, разочарованно вздыхает — сказка кончилась, и жизнь опять сожрала с потрохами…
— Да, но кто решится определить наверняка, что человеку ближе — мир мечты или мир реальности? И в чём заключается смысл жизни — в искании невозможного или в использовании существующего?
Мы замолчали, прервав звон шпаг и каждый думая о своём. Послышалось тиканье Часов, отмеряющих шаги Вечности; таинственные существа засопели в углах.
— Значит, — тихо спросила Она после паузы, — по-твоему, в реальной жизни человек обречён на несчастье?
— Нет-нет, что вы! Но то счастье, которым вынужден довольствоваться человек, далеко от идеалов, созданных в его воображении. То есть он всегда думает, что может быть ещё большее счастье…
— Но… только в мечтах? — В сгустившейся темноте сверкнули Её глаза, в которых на миг отразилась появившаяся непонятно откуда свеча.
— Не знаю… — растерянно ответил я. — Есть вещи, которые в реальном мире невозможны…
— Например?
Я задумался.
— Ну… Невозможно то, что невозможно… А что, вы хотите сказать, что ничего невозможного нет?
— А что это такое — «невозможное»? То, чего ещё никогда и ни с кем не было? Человек никогда не полетит в космос? Не откроет Америку? Не добудет огонь?
— Да-да, я понимаю, что-то когда-то было впервые…
—…И так же может однажды случиться именно с тобой! А это и значит, что ничего невозможного нет, всё возможно, и не только в фантазиях! И нужно быть готовым ко всему, чтобы не прозевать свой шанс встретиться с тем, о чём, может быть, ты мечтал всю жизнь!
Меня вдруг поразила простота высказанных Ею мыслей.
— И к чему же должен быть готов лично я? — спросил я, всё ещё «переваривая» услышанное.
— Может быть, к великому прозрению, которое представит тебе иные грани человеческого существования, откроет дверь в другую реальность!
Я заинтересованно посмотрел на свою загадочную собеседницу, ожидая более конкретной информации.
—Говоря о Боге, о Вселенском Духе, люди продолжают плодить бездушие на Земле, — тем временем вещала Она, — и никто не хочет увидеть очевидное — что маленькая часть этого Духа, одна из составляющих его величия и вездесущности, есть в каждом человеке — как раз именно та самая дверь!
— Вы говорите… о душе?
— А ты до сих пор не догадался, кто я?
— Душа?.. Моя Душа? — Я не знал, как реагировать на Её слова. — Разве это возможно?!
— Невозможное? — улыбнулась Она, как бы возвращаясь к нашей дискуссии, и вдруг стала медленно растворяться в воздухе. — Ладно, мне пора. Скажу тебе напоследок ещё одно, а ты хорошо подумай об этом на досуге, — несовершенство человеческого мира, которым ты так озабочен, нужно людям для того, чтобы они оставались людьми!
— Мы ещё увидимся? — заволновался я, почти не заметив Её последней фразы.
— А я никуда и не ухожу, — успокаивающе прозвучал Её голос уже как бы издалека и вместе с тем как никогда близко. — Будь внимательней, прислушивайся к себе, к другим, прислушивайся к ветру, к звёздам, ко всему, что тебя окружает. Ключи, отпирающие самые таинственные двери, у тебя в руках. До встречи!..
И огонёк свечи последний раз вспыхнул в зрачках Её исчезающих глаз и тоже потух. Я остался один, в полной темноте, но с ощущением сокровенного знания.
Не помню, как мы вновь оказались вместе с доктором Хлопиком, как добрались до его бункера, но чувство исключительной важности произошедшего не покидало меня с тех пор ни на миг.
С этим и ухожу навстречу своей судьбе, своему «невозможному», и оставляю Вас без сожаления, но с пожеланиями всего наилучшего. Ищите каждый в самом себе, слушайте себя, свою душу и не ждите помощи от кого бы то ни было — ни от других людей, ни от Бога, ни от дьявола. Только сам человек может воспитать или убить в себе дракона. Прощайте!..
