«...Опять пьяный с набережной в воду свалился. Третий за неделю. Хоть бы ограду поставили. Мерзавцы!» Облегчив таким образом душу, инспектор поднял воротник плаща и сел в патрульную машину. Немногословные с утра полицейские под руководством дежурного медэксперта погрузили следом пластиковый мешок с телом, и бригада неспешно направилась в сторону полицейского участка.
Желтые ленточки оцепления места происшествия еще пошелестели на холодном предутреннем ветру со стороны близкого порта, но скоро ветер подхватил их и побросал в воду. Один кусок ленты, фут или полтора длиной, опустился прямо на шею молодого человека в бесформенной накидке, с серьгой в ухе и наушниках, проходившего по набережной от Старого моста в сторону третьего переулка. Ничуть не удивившись, юноша взял эту ленточку, и завязал свои длинные волосы, типично красного цвета, недавно вошедшего в молодежную моду.
Он шел, пританцовывая, жуя резинку и что-то напевая, то ли рэп, то ли Харе-Кришна под едва различимые в шуме просыпающегося Города звуки токкаты ре-минор и далекие колокола, непонятно о чем звонящие в это странное время, между ночью и еще не наступившим днем.
***
«...напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего»
...Я всегда знал, что в Городе я не один. Где-то в глубине его, в переулке с незапоминающимся именем, в доме с невыразительно серым фасадом есть незаметная дверь с кодовым замком, которую я должен открыть, когда придет время.
...Я никогда там не был, но знаю – Он всегда там и всегда ждет моего прихода. Я не знаю, как туда дойти, но уверен, что найду этот переулок и эту дверь, если это будет действительно необходимо, и код всплывет в моей памяти, если...
... Я должен узнать жизнь этого Города, каждого его жителя, прожить эту жизнь, и остаться собой. Спасти? Могу ли я спасти? Могу ли я спасти их, если я должен быть такими же, как они? И примут ли они спасение от меня, не зная, что могут потерять? И есть ли спасение иное, чем спасение себя?
... Я не знаю, но это предназначение впечатано в меня крепче, чем естественное чувство голода или самосохранения. Давно? Недавно? Я не знаю. Я не помню начала. Я не помню ненужных деталей. Наверно, это тоже часть Плана. Ничего не помнить, кроме Цели и Средства. Это – способ защиты... Защиты от чего?
...Я хожу по улицам этого Города, стараясь ничем не выделяться среди его обитателей. Мой серый костюм из магазина готового платья такой же, как у тысяч других. Я копирую движения и слова, я стараюсь дышать не чаще случайного соседа, и не глядеть ему в глаза. Иногда это очень непросто...
...Этот Город вокруг меня просыпается утром, с каким то странным нетерпением ожидая прихода следующей ночи. Будто ночи – это и есть Главное. Это трудно понять. Я пытаюсь, давно пытаюсь. Не могу. Точнее, порой мне кажется...казалось много раз, что вот-вот что-то открывается в очередном безумном событии дня. «Из церкви украли картину Леонардо. Преступник исповедовался, отвлекая священника, в то время как его напарники вырезали стекла окна». Порой мне кажется, что в этом Городе ночь никогда не кончается. Солнце над крышами домов кажется нарисованным на голубом листе фанеры...
...На проспекте в центре Города открылся магазин модельной одежды для собак. На открытии собрался весь цвет Города. Мэр произнес красивую речь о Красоте и ее значении для жизни. Газеты поместили фото на первых страницах...
... умер старый актер. Тот, кто блистал на сцене почти полвека, кому рукоплескали, кому бросали букеты под ноги, окончил свои дни в приюте для престарелых. Умер тихо, об этом не написали газеты. Я узнал новость от случайного собеседника в Парке, когда-то большого поклонника этого актера. Город не помнит ушедших тихо. Город вообще мало что помнит. Ему нужен шум и сверкание огней. Разгонять тишину окутавшей его ночи...
...В кафе на углу Рю-Руайяль познакомился с девушкой. Почти девочкой. Она, кажется, работает в магазине бижутерии неподалеку. Мечтает стать фотомоделью. Тратит почти всю свою зарплату на платья, макияж и фотографии. А ест только круассаны с кофе...
...Он лежал на асфальте в осколках стекла и цветах. Полицейский инспектор опрашивал свидетелей происшествия. Случайных прохожих, в основном. Спросил и меня. Нет, я не видел, как это произошло. Только слышал глухой удар за углом и звон колокола. «Но ведь там не было колокола?» Наверное, мне показалось. Наверное, это просто звенел кусок рекламного щита зубной пасты, который падающее с 12-го этажа тело задело перед тем как пробить крышу цветочного киоска. Там никого, по счастью, не было. Кроме цветов. Но они не умеют плакать...
...Инспектор старательно собирал свидетельства КАК это произошло. Почему они никогда не спрашивают ПОЧЕМУ? Мне кажется, я бы мог ему ответить. Но он не спросил. А я никогда сам не начинаю разговор...
...Эта девушка опять ничего сегодня не ела. Только выпила чашку дешевого кофе и вышла, унося очередную коробку с «почти самым модным» платьем. Я должен был пойти за ней, но не смог. Хотя, что я могу для нее сделать? Я – чужой. Я ничего не смогу изменить в ее жизни. Почему-то сегодня мне это было особенно тяжело...
...ские вечера – это их старая традиция. Они собираются почти каждую неделю, обычно, по средам, в кафе возле Парка и читают свои стихи. Я случайно оказался там в один из таких вечеров но потом стал приходить туда почти без пропусков. Мне не следовало, наверное. Да, конечно не следовало. Но очень хотелось понять. Странные стихи на каком-то мне почти незнакомом языке. Нет, не так. Язык как раз был мне знаком. На таком языке говорят подгулявшие крестьяне и матросы в портовых тавернах. Облаченный в одежды стихов, он становился похожим на яд в хрустальном бокале. Я приходил туда вновь и вновь, и яд проникал мне под кожу, перекрашивая черное в белое, опуская небеса на землю, смешивая их с грязью. И Петрарка постепенно становился для меня глупым неудачником, и Джоконда смеялась над наивностью Леонардо... Они говорили, что Искусство должно быть понятным любому. Странно, мне всегда казалось, что это означало ПОДНЯТЬ, а не ОПУСТИТЬСЯ...
...Нет, мне не следует причащаться того, что я вижу. Я повторяю это по нескольку раз в день. Как молитву, или заклинание. Раньше помогало, но теперь мне это стоит все больших усилий. Краски огней этой ночи все ярче и ярче. День кажется все бледнее и порой даже мне начинает казаться, что дня и не было вообще. По-моему, большинство жителей в этом и не сомневаются.
...Вспомнил! Я – Второй. Он - Первый, мой Создатель. Это Он ждет меня за дверью с кодовым замком. Ждет зачем? Что хочет он услышать от меня?
...Сегодня опять встретил девушку из кафе. К моему удивлению, она заказала себе довольно дорогой ужин и расплатилась, оставив щедрые чаевые. Хорошая машина ждала ее у входа. Шофер. Знакомое по светской хронике лицо издателя журнала для мужчин мелькнуло за приоткрытой дверью в глубине салона. Наверное, ей повезло. Это очень солидный журнал с хорошей репутацией. Так считают жители Города...
«Все можно продать, если есть покупатель. Идеалы стоят только свою цену. Есть идеалы для всех и для каждого, на любой кошелек и на любой вкус. Не хотите идеалов – покупайте гамбургеры!»
...Слепые ведут слепых, не зная откуда и куда. Слепые в ночи и все глубже во тьму...
...Тот молодой человек, спрыгнувший с крыши. Я проходил мимо и видел, как он ждал ее за углом Рю-Руайяль. Никогда не приближаясь. Один раз, это было... Да, кажется, за несколько дней до его гибели. За три дня, я это точно вспомнил. Он стоял с букетом роз в руках. А она как раз в этот день рассказала мне, что послала свое фото в хороший журнал. Я не знаю, почему он так и остался стоять в своем укрытии и не подарил ей свой букет. Может быть, он просто понял, что для нее лучше. Наверное, ей просто повезло, что все случилось так, как случилось. Она еще такая юная, чтобы терять. А может, она бы просто назвала его дураком и неудачником. Наверное, она даже права...
...Наверно, я слишком долго живу в этом Городе...
... на набережной долго разговаривал с незнакомым молодым человеком. Кажется, студентом Университета. Хотя, я никогда не могу быть уверен. Желтая накидка, серьга в ухе, плейер в руке. Почему-то он спросил меня, что за пластинка у меня в пакете. Да, я стараюсь иногда слушать ЭТУ музыку. Я должен быть похожим. Он сказал, что такое уже устарело. «А что не устарело?» - спросил я. Он дал мне послушать из своего плейера... Бах. Это был Бах. Токатта и фуга ре-минор. Гудки проезжающих машин переплетались с голосами труб... Он жевал резинку и говорил о том, почему Бетховен приветствовал Наполеона, вскоре расстрелявшего Вену. Он говорил о Свободе, Равенстве и Братстве. Я спросил его: « А ты бы мог восславить разрушителя Твоего Города?» Он долго молчал, глядя на листья, кружащиеся вокруг. Потом произнес тихо: «Разрушителя? Да уже нечего разрушать. Бетховен давно умер... А Наполеон – это просто бренд... И Леонардо, и Петрарка...»
... с утра что-то неотступно кружится в моей голове, мешая привычные картинки городской жизни в какой-то странный калейдоскоп. Что-то должно произойти. Или уже произошло. Что-то очень знакомое...
...Это – сигнал. Он зовет меня, чтобы завершить наше Предназначение. Мой Первый. Эта ночь никогда не сменится утром. Теперь я ясно это понял. Или вспомнил? Или - почувствовал? Это всплыло в памяти, как будто я никогда этого и не забывал. Я – глаза Его и Его уши. То, что видел я – видел Он. То, что слышал я – слышал Он. То что чувствовал я... Для этого он создал меня и послал в этот Город. Через несколько часов я вернусь к Нему и Он повернет выключатель на мерцающей панели. И останется только Ночь. И пустота. И Города не будет. И потом снова начнется День. День Первый... Кажется... Нет, теперь я ясно это вспомнил, таких Дней уже было много. Более или менее удачных. Но всегда завершавшихся Ночью. Эксперимент должен быть продолжен. Кажется, это и есть наше Предназначение. Кажется, есть другие, более удачные Эксперименты. И другие Первые. И другие, такие как я, погруженные в Дни, переходящие в Ночи...
...Этот переулок, оказывается, совсем недалеко. Я там проходил много раз, по дороге из Парка. Надо перейти Старый мост и свернуть на набережную Лаваля. Третий переулок вниз по течению, второй дом от угла набережной, третья дверь. Код 583-55-87. Он ждет меня через два часа. Выключатель настроен на нас ДВОИХ. Обычная защита от случайности в серьезном Эксперименте. Он тоже может ошибиться и принять неверное решение...
...Два часа. Нет, теперь уже чуть больше полутора...
... Это будет очень красивый светлый Город. Я знаю, я видел. Я видел много таких юных, прекрасных, чистых Городов. Где Художники и Поэты, где никто не прыгает в цветочные бутики с 12-го этажа, где юноши дарят розы своим избранницам, а Бетховены еще даже не родились, но родятся обязательно, и Петрарку не переводят на язык портовых грузчиков... Да, сейчас я вспомнил эти Светлые Города. Все до одного. Всю бесконечную цепочку Экспериментов. Одинаковые финалы. Светящуюся панель с выключателем...
...Зачем я пишу эти Записки? Сейчас, когда осталось... Да, уже меньше часа. Ночь за окном скрывается в огне рекламы гамбургеров и средства для похудения. Зачем я писал эти записки вообще, если их некому читать. Они исчезнут вместе с Городом. Как и это кафе, и эта улица, и река, и тот студент с серьгой в ухе...
...Зачем? Зачем я так долго жил в этом Городе. Зачем я встретился с этой девушкой в кафе на углу Рю-Руайяль?
...Этот Город, погруженный в ночь, жующий гамбургеры в свете огней рекламы. Тот ли это Город Первого Дня, созданный для счастья и совершенства? Не увидел ли я в нем лишь то, что хотел увидеть Он, чтобы начать все снова. Может ли день рождаться только из дня? Нужна ли ночь для наступления рассвета? Знает ли Он ответ? Я – Второй, Он – Первый. Он – Демиург. Я – лишь инструмент в его руке. Знает ли Он, что творит? Знаю ли я этот Город достаточно, чтобы судить его?
...Вспомнил! Ничего не случается без Его воли. НИЧЕГО! Это было первое, что я услышал, или просто почувствовал всем своим существом как только осознал себя. Он – мой Первый. В этом мире он решает ВСЕ. Кроме Эксперимента. Для этого создан Я... чтобы Его ошибка не стала финалом Эксперимента.
...Двадцать, нет, теперь девятнадцать минут... Пора. Здесь примерно 15 минут быстрого ходу. И несколько минут в запасе, чтобы открыть дверь. Пора...
...бережная пуста. Повезло. Никто не помешает. Осталось пять минут. Блокнот положу в карман. Чернила. Да, как я не подумал! Чернила боятся воды. Но я же не мог думать об ЭТОМ раньше! Теперь поздно...
...Все равно. Это теперь не важно... Он не сумеет один... Он дал мне Свободу Воли. Он знал, зачем...
... Не надо больше Первых Дней...
...Еще один шанс чтобы... Только один шанс...
...Есть другая дверь за фасадом воды. Есть другой выход...
...ПЕРИМЕНТ ДОЛЖЕН ПРОДОЛЖ...
***
Из полицейской хроники:
Вчера рано утром около 5 часов на набережной Лаваля прохожим было найдено тело неизвестного без следов насилия. В кармане пальто потерпевшего обнаружен блокнот с записями непонятного содержания, сильно размытыми водой и практически не читаемыми. В настоящее время криминальный отдел проводит работу по их дешифровке...
***
...Профессор отложил изрядно поврежденный водой блокнот, и задумался.
«Этот юноша... Он уже совсем шел на поправку. Впрочем, шизофрения – штука трудно предсказуемая. Не следовало разрешать ему свободные прогулки в Парке. Хотя... Он казался таким... счастливым... Свобода... Свобода Воли... Глоток надежды... Я не мог... лишить ... »
Как бы продолжая этот беззвучный разговор с самим собой, Профессор подошел к окну. За окном лечебницы, совсем недалеко, оживал утренний Город.
По набережной Лаваля уже прошли косяком мусороуборочные машины, и дворники в зеленых шерстяных шапочках дометали остатки листьев с тротуара.
Под окном кабинета возле всегда закрытой двери с кодовым замком, почтальон выгружал утреннюю почту. Колокола часов на ратуше неподалеку отзвонили три четверти.
«...Однако, пора». Он пересек кабинет по диагонали, подошел к невысокому бюро в глубине и поднял изящно изогнутую дверцу.
Сиреневое мерцание семи индикаторов наполнило Кабинет. «Пора, однако...» - зачем-то снова повторил Профессор и протянул руку к выключателю...
...И прядь волос Его, белых, как белая волна или снег, выбилась из-под белой шапочки...
Профессор поправил непослушную прядь.
«День? Ночь? Свобода Воли? Первый... Последний... Цель... Шанс... Еше один шанс?.. Пожалуй, в этом что-то есть...»
«...Да, в этом что-то есть...» - повторил он, как бы убеждая сам себя.
Он закрыл приборную панель, и снова подошел к окну.
Рыжий парень с плейером что-то горланил и танцевал рядом на набережной. Большеглазая девчонка глядела с плаката у журнального киоска. Священник покупал гамбургер, художник тащил мольберт, толстый месье в шляпе выгуливал мопса, мальчишка-оборванец уже примерялся к его кошельку, а цветочница раскладывала свежие букеты...
Часы на ратуше мерно отбили семь часов.
...Город жил своей обычной разноцветной жизнью...
...Город жил...
11/06-04//07-10/08
