так много жизней, время рыб и змей,
бесчисленные скользкие тела,
поэтому и гибче, и хитрей,
чем та, с походкой куклы сухорукой,
с картонным несмываемым лицом.
Когда ты извиваешься гадюкой
и контур губ обводишь языком,
то надо бы прогнать, пока не поздно,
сцедить твой древний яд, сломать хребет
и сжечь твои оставленные гнёзда –
помады, кисти, кофта, сумка, плед.
Горячий шёлк слетает с белых плеч.
Лимонных штор виляют плавники.
Ползи, скользи бесшумно, чтобы лечь.
Смотрю в твои рептильные зрачки.
Поняв, что никуда уже не деться,
тебя сжимаю, чтобы запереть,
и по кусочкам скармливаю сердце,
впустив в свою межрёберную клеть.
Почувствуй привкус нежности и боли,
упругий стэк за выгнутой спиной,
под кожей – электрическое поле,
а вместо бус – ошейник ледяной.
