Слегка, не так, чтоб сильно очень.
Твои захлопали ресницы...
Ну, что теперь мне? Застрелиться?
Мне провела по подбородку,
В слова вплетя обиды нотку,
Сказала: "Ты колюч, как ёжик.
Небритым с дамой быть негоже."
А после, улыбнувшись мило,
Ты мне побриться предложила.
Я не перечил, а был кроток -
Пошёл и сбрил свою бородку.
Но вновь растёт моя щетина,
Ведь я же всё-таки мужчина.
Как сохранить щёк гладкий статус?
В свой адрес слышу: "Ты же кактус!"
Я бреюсь утром, днём и ночью,
А ты всё голову морочишь
И говоришь мне с важным видом:
"Какой ты всё-таки небритый!"
Давно других занятий нету -
Лицо лишь брею я "Жиллетом",
Но нет вот только в этом толка,
А подбородок весь в иголках.
На сердце копится обида:
Да я так стану инвалидом!
А ты твердишь опять занудно:
"Побрейся! Неужели трудно?"
"Жиллет" забросил, бреюсь "Шиком",
Опасной бритвой и машинкой,
Но подбородок мой колючий,
А ты по-прежнему канючишь,
Твердя заученную фразу,
Что я похож на дикобраза.
Раз я не брит, то нет и секса -
Попал в психушку я от стресса...
А ты опять: "Ты знаешь, Рома,
Побрейся и в стенах дурдома".
Я снова брею свои щёчки,
Хотя совсем дошёл до точки,
Опять растёт моя бородка,
Как сорняки на дачных сотках.
Так лучше сразу в спину вилы, -
Бритьём вгоню себя в могилу...
И вот я в морге от удара,
Мне бреют морду санитары.
Нет, вы не видели кретина -
Опять растёт моя щетина.
Лежу в гробу с небритой рожей,
Оброс опять я. Ну так что же? -
Ты скажешь плача над могилой:
"Опять небрит! Я так просила"...
Стихотворение родилось, читая Наталью Григорьеву.
© Роман Петроff
