Всего-то семена! (Очерк)

Нескладная девчушка с пригоршней веснушек на смешливом личике, облачившись в белый венгерский фартук с вышитым рецептом знаменитого гуляша, здоровенным ножом отрезала тонкий ломоть хлеба. Потом разрезала его пополам и каждую половинку так же разделила на двое. Взяла в руки кусочек и посмотрела через него на свет.
— Вот. Примерно сто двадцать пять грамм! Да ещё пополам с отрубями.
Понятное дело. От такой дневной пайки ленинградцы сходили с ума от голода. Не могли дойти от магазина до насквозь промёрзших домов. Падали на ходу и умирали от истощения. Она с жадностью отправила хлеб в рот.
— Дадь Саш, ты у меня всё знаешь. Как же они при этом ещё и работали? — На глазах моей племянницы заблестели слезинки. — К нам на урок поэтесса приходила. Старенькая совсем. Её шестилетней девочкой по «Дороге жизни» вывезли в первую блокадную зиму. Потому и выжила. Она нам стихи читала о тех людях. — Голос девушки дрожал. Она быстро краем фартука вытерла вмиг покрасневшие глаза.
Я молча намазал оставшиеся куски хлеба толстым слоем масла. Положил поверх филе красной рыбы. Налил полную кружку ароматного чая.
— Катюша, поешь, пожалуйста. Тебе через час в школу бежать. Там, безусловно, буфет имеется. Но вот со своевременной поставкой лососёвого филе могут возникнуть проблемы.
Мои потуги побыстрее сменить тему разговора не принесли ожидаемого результата. Катюша даже не взглянула на деликатесные бутерброды.
— Дядь Саш, какие бутерброды. У меня в голове со вчерашнего дня звучит голос той бабушки. Нет. Ну ты мне скажи. Как они работали? Как план, ну или норму выполняли?
— Катюша сходи ко мне в кабинет, там на второй полке лежит папка с надписью «Всего-то семена!» Не сочти за труд, принеси её сюда. Вместе поглядим. Хорошо?
***
Тех минут, пока племянница отсутствовала на кухне, мне вполне хватило на то, чтобы завернуть мои нехитрые кулинарные творения в фольгу и незаметно положить в цветастый ранец.
***
— Ты меня спрашиваешь как, работали в блокадном городе? Вот послушай. Если захочешь, потом возьмёшь эту папку в школу. Одноклассникам покажешь.
***
В то самое время когда работающие ленинградцы получали двести пятьдесят грамм хлеба в день, а иждивенцы вдвое меньше, в центре города, в холодных комнатах одного неприметного здания с забитыми досками окнами, тесно прижавшись друг к другу, стояли коробки и мешки с едой. Тут хранились десятки тонн различны семян и клубней картофеля.
***
То, что хранилось, здесь собирались многие десятилетия, начиная c 1904 года. До самого ареста и гибели академик Вавилов вместе с другими сотрудниками этого уникального учреждения в ста восьмидесяти экспедициях, в шестидесяти пяти странах. Результатом этой колоссальной работы стала самая богатая в мире коллекция культурных растений. На момент блокады города она состояла из двухсот пятьдесяти тысяч образцов.
Сотрудники Всесоюзного института растениеводства работали, как и все ленинградцы. Зачастую не было никаких сил возвращаться домой. Потому и спали урывками спали рядом со своими драгоценностями. Всем им снилось одно и тоже. Еда, еда, еда. Но ни одному из них не приходила в голову идея взять да и съесть единую горсточку зерен, чтобы тем самым хоть на день продлить свою жизнь.
Нам, ныне живущим, в большинстве своём трудно понять тех голодных и замёрзших в осаждённом городе. Но наши дедушки и бабушки точно знали, что делали. Они берегли для нас, потомков, от невыносимого мороза и стай обезумевших от голода крыс достояние государства, не имеющего материальной цены.
Вадим Степанович Лехнович, сотрудник института, едва державшийся на ногах, под обстрелом вражеской артиллерии добывал дрова для спасения коллекции.
«Ходить было трудно... Да, невыносимо трудно было вставать, руками-ногами двигать... А не съесть коллекцию — трудно не было. Нисколько! Потому что съесть ее было невозможно. Дело всей жизни, дело жизни своих товарищей...» — писал он много лет спустя.
Двадцать восемь сотрудников не выжили. Голод оказался сильнее.
За границей никак не могли взять в толк, что такое вполне возможно. Служащие института водили экскурсии. Показывали. Через пятьдесят лет на Исаакиевской площади на том самом здании появилась мемориальная доска. На ней золотыми буквами выбито: "Ученым Института, героически сохранившим мировую коллекцию семян в годы блокады Ленинграда".
Эту доску подарили нашей стране ученые из Соединённых штатов. Там за океаном отдают должное подвигу простых советских тружеников, спасших для будущих поколений семенное сокровище.
***
Екатерина слушала молча. Наконец, подняла на меня свои огромный синие глазищи.
— Дядь Саш, я всё могу понять, но ведь такая коллекция не может не быть застрахована? А значит, оценена. Во сколько же её оценили страховщики? Ты часом не знаешь?
— На этот вопрос с математической точность я тебе, Катюша, ответить не могу, но скажу вот что. Девять лет назад стоимость всего хранящегося в институте превышала золотовалютные запасы России. Я думаю, что за эти годы коллекция явно не подешевела. Полагаю, что на сегодняшний день эта — самая дорогостоящая собственность нашей с тобой страны.
— Дядь Саш, поправь меня если я ошибаюсь. Выходит, что сейчас это крупнейший в мире банк растительных генов. Ведь это самый настоящий банк для селекции флоры планеты Земля!
— В целом, ты права. В середине прошлого века в различных странах начали создавать генетические банки. Наиболее преуспели в этом Норвежцы. Создали чудо-хранилище на острове Шпицберген. Но большинство закладываемых на хранение семян, увы, уже весьма ослаблены из-за различных техногенных факторов. То есть из-за вмешательства человека в матушку природу. А вот первозданные семена, к великой печали наших недругов, сохранились только у нас. Ну всё, хватит на сегодня. Бери папку и топай в школу. А то опоздаешь на первый урок.
***
Вечером того дня племяшка заглянула ко мне в кабинет. Она не была похожа сама на себя. Лицо Катерины было серьёзным.
— Вот посмотри. Наши парни сегодня в инете откапали. — Девушка положила передом ной листок бумаги.
«Как стало известно нашему агентству от заслуживающих доверия источников, во Всероссийском Институте растениеводства им. Н.И. Вавилова коллекцию семян Вавилова вывозят в одно из зарубежных генных хранилищ», — прочёл я распечатку с известного информационного сайта.
***
На кухне племяшка готовила ужин и что есть силы гремела посудой. Таким образом российский патриот-тинейджер Екатерина выражала своё негодование.