музыка линий и форм,
нежные щеки, росою умытые,
взгляд - то ли храм, то ли ром.
Годы-разбойники вмиг понавалятся,
будут обманывать, врать,
время применит наждак свой и палицу,
черти залезут в кровать.
И потекут нежность кожи и грация,
перетекая во взгляд,
юность в нем спрячется иллюминацией,
чтобы во тьме освещать.
Тело отдаст свою свежесть знобящую
лозам души и любви
и, опьяняя, как предков и пращуров,
в чьей-то забродит кровИ.
И растворится в потомках и будущем,
чтобы опять и опять
нежною девушкой, юной и любящей,
счастья доверчиво ждать.
Старые тело и кожа не бремя, а
верный и крепкий ковчег,
перевозящий хозяйку по времени
сквозь затопляемый век.