Заброшенное кладбище. Глава 14 (Повесть)

Мои ноги подкосились, и, чтобы не упасть, я оперлась о стену в прихожей. Вот ведь проклятье! Я как раз уходила, когда у них началась перепалка. Если бы я осталась, то остановила бы их. Вы скажете – спорный вопрос, но почему-то я была уверена в этом. А теперь из-за меня Лоран хладнокровно убьёт Поля? Нет, такого не может произойти!
– Куда они уехали? Давно? – в отчаянии я спросила у Ханны.
– Час назад, – дрожащим голосом ответила та. – Не знаю, куда…
Целый час! За это время в маленьком городе без труда можно найти укромное местечко и устроить кровавую лотерею.
И тут меня осенило – тот холм над рекой! Поль вроде говорил, что дуэли устраивались именно там. Или я что-то путаю? Но если и так, они всё равно могли поехать в любое другое место. А если и туда – то прошёл целый час, в моём распоряжении нет экипажа, и я не смогу помешать им.
От бессилия я застонала. Почему, почему люди готовы рисковать своей жизнью из-за ерунды?
– Они что-нибудь ещё упоминали? – безо всякой надежды спросила я.
– Вроде, нет, – пожала плечами экономка. – Краем уха только слышала, что сначала собирались заехать к какому-то оружейнику за пистолетами. Я не поняла к кому именно, их несколько в Лесном городе.
Тогда, получается, шанс был! Вдруг этот визит затянулся и охладил их пыл?
Я велела Ханне держать себя в руках, а сама отошла в сторону и стала думать, что предпринять. Надо ли искать доктора? Он уехал вместе с Шарлем и мог быть в множестве известных и неизвестных мне мест, шансы найти его минимальны. Где получить наводку об оружейниках? Даже если бы я знала адреса, объехать их быстро не удастся. Оставался один выход – ехать на ту поляну.
Но сперва я добежала до лаборатории. Конечно же, дверь в неё оказалась закрыта. Через замочную скважину я пыталась прислушаться, однако, внутри не расслышала никаких звуков. То ли Тильда по-прежнему спала, то ли её там уже не было. Впрочем, сейчас мне предстояло более срочное дело.
Выбежав из дома, я отправилась к ближайшему перекрёстку. Как назло, вокруг находилось очень мало конных повозок. Я бежала то к одной, то другой. Все они оказывались заняты, а ведь время уходило! К тому же, у меня при себе было всего три валлория и я понятия не имела, хватит ли этой суммы, чтобы доехать до той лесной площадки.
Отчаявшись, я бросилась с воплем о помощи к проезжавшему рядом богатому экипажу. Однако пара респектабельных господ лишь с презрением взглянула на меня из окна и велела кучеру ехать дальше. Неужто они решили, что я попрошайка?
План рушился на глазах. Бежать за подмогой в санаториум или к Шарлотте? Я уже настолько выдохлась, что с трудом могла пройти не задыхаясь и десяток шагов. Всё пропало…
Внезапно кто-то окликнул меня по имени из проезжавшей сзади кареты. Обернувшись, я пыталась вглядеться в слегка приоткрытую дверцу, но ничего не разобрала. Когда повозка остановилась, та распахнулась пошире и передо мной предстал Марко.
– Изабелла, вы ещё в Лесном городе? – радостно удивился он.
– Могу я сейчас воспользоваться вашим экипажем? – вместо ответа хрипло спросила я.
Подозреваю, у меня был такой жалкий вид, что у него не имелось выбора. Мужчина помог забраться внутрь и поинтересовался:
– Куда вас нужно доставить?
– Вам известны другие места для дуэли, кроме поляны в лесу? – скороговоркой выпалила я.
– По совести сказать, я вообще не знаю ни одного, – растерялся Марко. – Я живу тут всего два года и как-то не доходило до такого.
– Тогда, надеюсь, ваш кучер знает, где оно находится? – я задала новый вопрос.
На моё счастье, возничий понял, что я имела в виду, и мы отправились в путь. Ехать предстояло минут двадцать, всю дорогу я сидела как на иголках.
– Только не говорите, что собрались дуэлировать? – Марко не отрывал от меня обеспокоенного взгляда.
– Естественно, нет, – порывисто ответила я.
Несмотря на наше поверхностное знакомство, он внушал доверие. И его имя звучало похоже на имя моего приёмного отца. Почти сразу захотелось спросить мужчину про умершую тёзку, но тут я опомнилась – Марко упомянул, что живёт в этом городе недавно, значит, он не мог её помнить. Представив себя со стороны, мне стало стыдно, что я совсем помешалась с поисками следов неуловимого убийцы Изабеллы.
– Что тогда? – деликатно поинтересовался мой попутчик. – Конечно, не смею вмешиваться в чужие дела…
– Поль вызвал Лорана на дуэль! – ответила я.
– Не может быть такого, – Марко отрицательно покачал головой. – Что им делить? К тому же, мальчишка против бравого офицера?
На мгновение я тоже усомнилась в собственных словах. А если Ханна всё перепутала? А если они уже помирились и сидят где-то в пабе? Но нет, пока это не доказано, я должна идти до конца.
– Вы же знаете, Лоран очень не сдержан на язык. Он оскорблял меня, а Поль заступился.
– Так дело в вас? – улыбнулся Марко.
– Не думаю, – я махнула рукой. – Просто у одного накопилась обида, а для другого дуэль лишь развлечение.
– Честно говоря, верится с трудом, – не соглашался со мной мужчина. – Давно не слышал о подобных выяснениях отношений, хотя до этого всю жизнь провёл в столице. Помню, мне рассказывали про случай, когда один человек плохо стрелял и фехтовал, поэтому вызвал обидчика на дуэль на канделябрах.
– Почему вы уехали из Столичного города? – поинтересовалась я.
– По состоянию здоровья врачи посоветовали сменить климат. Здесь свежо и тихо, идиллия для старика. Я же рантье, получаю доход с мануфактур, так что могу находиться где угодно, – объяснил мой спутник. – Возвращаясь к нашей теме, хотел бы вас успокоить. Даже те случаи, что мне известны, заканчивались довольно мирно.
– Как мирно? – поразилась я. – Ведь вооружённые люди выходят друг против друга с намерением убить.
– О, дуэль – это целая философия, – усмехнулся Марко. – Существуют разные схемы. Наиболее традиционная – когда соперники делают по одному выстрелу. Если они достаточно разумны, то просто стреляют в воздух. Как ни удивительно, данных действий вполне достаточно, чтобы уладить недоразумение, возникшее между ними. Впрочем, есть и самый жёсткий формат – противники одновременно стреляются с расстояния в пять шагов и могут погибнуть оба.
Я сидела в углу экипажа, сжавшись в комок. Мелькающий за окном пейзаж был мне незнаком, поэтому я не понимала, насколько мы близко к конечному пункту.
– Что ещё странно – они поехали к оружейнику, – сказала я. – Неужели у Лорана, как у бывшего военного, не имелось дома двух пистолетов?
– Ни в коем случае, – возразил Марко. – Огнестрельное оружие должно быть абсолютно одинаковым и не пристреленным. То есть, ни один из соперников не должен иметь явного преимущества. Наверное, вы не в курсе, но продаются даже специальные дуэльные наборы из двух предметов.
– И если Лоран убьёт Поля, он не понесёт никакого наказания? – задумавшись, спросила я.
– Если убьёт на дуэли, – поправил меня мужчина. – Если оба секунданта подтвердят, что всё проходило по правилам, Лоран не особо рискует. Будь он в действующей армии или на государственной службе, его отчислили бы. Но в тюрьму точно бы не посадили.
За окном тем временем начался сильный снегопад вперемешку с дождём. Огромные мокрые хлопья застилали свет и словно покрывали дорогу плотным одеялом. Наконец-то лошади остановились, и кучер крикнул, что мы добрались. Открыв дверцу, я убедилась, что наш экипаж приехал туда, куда нужно. Дополнительным доказательством тому была стоящая у обочины карета Лорана с отдыхающим внутри возничим.
Не мешкая, я выскочила наружу и бросилась бежать по направлению к тропинке. Снег застилал мне глаза, ноги увязали в сугробах – путь до поляны казался непреодолимым. Позади меня спешил Марко, однако, он отставал. Сердце билось в бешеном ритме, и я ничего не могла с этим поделать. Выход к точке дуэли становился всё ближе и ближе, но когда я достигла его, то окончательно сбила дыхание и была вынуждена остановиться, чтобы восстановить его.
Выйдя на край поляны, я увидела следующую картину: Лоран и Поль, находящиеся на расстоянии около тридцати метров друг от друга, стояли ко мне боком у самого обрыва. В руках они сжимали блестящие чёрные пистолеты. На некотором отдалении от них стояли две фигуры в серых плащах – очевидно, секунданты. Не успела я дёрнуться с места, как дуэлянты начали поднимать оружие.
– Стойте! – изо всех сил воскликнула я и рванула вперёд.
Но мой голос был погребён плотной пеленой снегопада. Я поняла, что не успею преодолеть двести-триста метров, отделявшие нас.
Раздался выстрел. Судя по движению руки Поля, стрелял именно он. Я сразу же перевела взгляд на Лорана – тот стоял целым и невредимым. Теперь настал его черёд.
Собрав последние силы, я снова что-то закричала и ринулась к ним наперерез. Мне показалось, что Лоран услышал меня. Он мимолётно посмотрел в мою сторону, затем на его лице промелькнула ехидная улыбка и мужчина сделал ответный ход. И хотя это прозвучал всего лишь пистолетный хлопок, у меня в голове он отдался пушечным выстрелом.
Поль упал на спину и не шевелился. Секунданты мигом бросились к нему. Лоран же спокойно опустил огнестрельное оружие и направился к дорожке. Я бежала и вглядывалась в его лицо, но оно словно застыло неподвижной маской. Через несколько мгновений мы должны были неизбежно столкнуться на узкой тропинке.
И тут, как назло, я поскользнулась на припорошенном снегом льду и упала на бок прямо перед Лораном. Он остановился и протянул мне руку. Я отвергла помощь и быстро встала сама.
– Мерзавец, как вы смели убить его! – бросила я ему в лицо.
Лоран хмыкнул и пошёл дальше. Подбежав к лежавшему на снегу Полю, я увидела, что незнакомые молодые мужчины уже расстегнули ему пальто и жилет. На белой рубашке прямо по центру груди расплывалось кроваво-алое пятно. Мне сделалось дурно, но так как юноша был ещё в сознании, я велела себе держаться.
– Нужно немедленно отвезти его в больницу! – закричала я секундантам.
Те с удивлением взглянули и сказали, что именно это они и собирались сделать. Поль заметил меня:
– Ты… здесь? Я уже… умер?
– Нет, жив, – резко заявила я. – Хотя, право, за твоё поведение мне тоже хочется убить тебя.
Юноша лишь тихо шевелил бледными губами. В этот миг я поняла, что обвинять тяжелораненого не слишком уместно.
– Я… промахнулся, – заплетающимся языком объяснял Поль. – Так мне… и надо…. Не смог тебя отстоять…
– Не говори ерунды! – снова начала я, пока мужчины решали, как лучше транспортировать его до кареты. Но потом одумалась: – Тебе лучше помолчать, не трать силы.
Секунданты приподняли его, и Поль с ужасом в глазах увидел свою кровавую рубашку. Пятно неумолимо расплывалось всё больше и больше.
– Прости меня, – прочитала я по беззвучному движению его губ.
Тут, наконец, подоспел Марко. Без лишних слов и движений он показал, как будет удобнее перенести неудачного дуэлянта.
– Не надо, – шептал тот. – Всё равно... умирать...
– От пули навылет в плече ещё никто не умирал, – заверил его мужчина и стал руководить процессом.
Секунданты подхватили Поля с каждой стороны под руки и потащили к выходу из леса. Я слово завороженная смотрела на то место, где он только что лежал. Вытоптанная до осенней пожухлой травы площадка, кровавые отпечатки на снегу, кисловатый запах пороха в воздухе…
– Изабелла, не отставай, – окрикнул меня Марко.
Словно в тумане, я повернулась и медленно пошла вслед за ними. Мы добрались до дороги и разместили Поля в нашем экипаже. Лоран же стоял около своей кареты, курил сигару и непринуждённо беседовал с кучером. На подгибающихся ногах я подошла к нему.
– Спасибо, что не убили его, – безжизненно прошептала я.
– Разве я мог лишить братца драгоценного ассистента? – скривился тот. – Просто преподнёс юнцу урок.
Развернувшись, я направилась к нашей повозке. Поля уже уложили в удобную лежачую позу. Его вид заставлял меня трепетать – я чувствовала, что жизнь с каждой секундой покидает юношу. Так как даже если версия о пуле, прошедшей через плечо, верна, то пострадавшего, несмотря на наложенные жгуты, могла доконать огромная кровопотеря. Секунданты ушли в экипаж Лорана, а мы с Марко сели напротив раненого и велели возничему гнать в больницу, не жалея лошадей.
Поль то терял сознание, то вздрагивал. Мы изо всех сил старались удержать его внимание. Юноша повторял одно и то же:
– Умираю, я умираю…
– Нет, ты будешь жить, – с жаром уверяла я. – Ранение пустяковое. Сейчас мы приедем в больницу, там тебе окажут помощь.
Но он смотрел на меня и словно не слышал:
– Изабелла, прости… Я хотел… защитить тебя.
– Спасибо, спасибо, – торопливо говорила я, держа его холодные руки и всем сердцем стараясь передать частичку своего тепла.
– Я… – тут юноша запнулся.
– Вовсе нет, ты не умираешь, – я решила сразу на корню пресечь его пессимистичный настрой.
– … люблю тебя, – закончил он, причём, глядя куда-то за меня в потолок.
В тот миг я опешила. Мне никогда не признавались в любви. Тем более в такой обстановке – в чужом городе, в окружении малознакомых людей, в трясущейся по лесной дороге карете. Я растерялась и не знала, как реагировать на его слова. Было ли это правдой или бредом умирающего? В беспомощности я взглянула на Марко.
– Вот и отлично. Значит, тебе есть ради чего жить, – нараспев произнёс мужчина, беря инициативу на себя.
Он говорил что-то ещё, забалтывал Поля разной ерундой и это сработало. Как только мы подъехали к больнице, Марко и кучер подняли всех на уши. Прибежал медицинский персонал и увёз пострадавшего на каталке. Люди узнали ассистента доктора Арендта и заверили, что предпримут необходимые усилия для его спасения.
Мне тоже требовалась помощь – по всему телу пошёл озноб. Но на вопрос Марко о моём самочувствии, я ответила, что всё в порядке.
– Теперь он в надёжных руках, – успокаивал меня мужчина. – А тебе надо вернуться к родным.
– Нет, я останусь здесь! – категорично заявила я. – Рядом с Полем должен находиться кто-то из своих.
– В ближайшие часы от тебя не будет толку, – жёстко отреагировал Марко. – Выбирай: или ты едешь одна к труппе, а я подожду до приезда Драйзера, либо я насильно повезу тебя туда. В данный момент Полю нужно лечение и покой, но не ты.
Во мне не нашлось сил спорить, и я позволила себя увести. Его кучер довёз меня в полусознательном состоянии до санаториума.
Внутри здания царило заметное оживление. В комнатах второго этажа то тут, то там раздавались громкие голоса. Артисты складывали пожитки, наталкивались друг на друга в коридоре, вынося вещи на улицу…
Мило здороваясь со всеми, я прошла в комнату родителей. Они тоже как раз допаковывали последнюю коробку.
– Привет, отщепенка! – улыбнулся Марк, вынося наружу тюк с одеждой.
– Привет, – без энтузиазма откликнулась я, глядя ему вслед.
Ко мне бросилась радостная Розамунда:
– Наконец-то уезжаем. Ты бы знала, как нам надоело находиться в этом санаториуме.
– Понимаю, – лишь обронила я и села на стул.
Как же я устала за эти дни. Ведь ежедневно происходили разные события, я куда-то ездила, выпытывала информацию, собирала по крупицам факты, но в итоге не добилась хоть какого положительного результата. Всё оказалось миражом.
– У тебя что-то случилось? – спросила мама, заметив мой грустный вид.
– Что могло случиться? – пожала плечами я. – Просто нет настроения.
– Что с рукой?
– Уже лучше, – я взглянула на свою забинтованную ладонь.
В последнее время она меня почти не беспокоила, если не считать того, что рана затягивалась. Благодаря вмешательству доктора Арендта заживление ускорилось, и об ожоге я больше не волновалась.
– Завтра уезжаем рано утром, – сообщил вернувшийся отец. – Мы заедем за тобой к Драйзеру, будь готова к восьми.
– Нет, – поморщилась я. – На эту ночь останусь с вами. Только нужно забрать мой чемодан, он у него в прихожей.
Отец удивился, однако, ничего не сказал. А я стала размышлять. Уже наступил вечер, и если мы уезжаем так рано, то я не успеваю заехать на кладбище попрощаться с той Изабеллой, как бы странно это не звучало. Не имеющее смысла действие, хотя я давно решила, что отправлюсь туда перед отъездом. Сейчас шансы осуществить задуманное резко снижались. У меня оставался сегодняшний поздний вечер или завтрашнее раннее утро. Не самые лучшие отрезки зимнего дня для посещения погоста, ведь не пешком же туда идти. Похоже, придётся отложить визит до нашего следующего приезда в Лесной город. То есть, на год.
В разговорах ни о чём вечер подходил к концу. Затем общей гурьбой мы спустились на ужин. В коридоре я столкнулась с дядюшкой Октавиусом.
– Как ты, девочка? Завтра отправляемся в Горный город. Снова начинаем работать, – он довольно потирал руки. – Готова?
– Готова, – заходя в столовую, я выдавила из себя улыбку.
Что ж, как говорится, что ни делается – к лучшему. Пусть мы были на некоторое время выбиты из привычной колеи, но теперь всё возвращается на свои места. Впереди – переезды, выступления, кочевая жизнь. Осталось потерпеть лишь полтора года!
За ужином еда не лезла в рот, один её вид вызывал отвращение. Мыслями я возвращалась и возвращалась к Полю. Память постоянно выуживала картинку, как юношу в окровавленной рубашке увозят на старой скрипучей каталке вглубь больничного коридора.
А ведь он признался мне в любви. Удивительно, я даже не замечала ничего такого, вспоминая его поведение. Казалось, у нас с ним просто хорошие отношения. Что, если завтра утром заехать к нему в больницу? С другой стороны, я не могла заставлять весь караван ждать меня…
Вернувшись в нашу комнату, я решила справиться о самочувствии Поля у кубиков. Выпавшие на гранях слова «да» и «мужчина» я истолковала как благоприятный знак, но всё равно поняла, что не успокоюсь, пока не смогу убедиться в этом лично.
Краем глаза я заметила, как отец в верхней одежде направился к выходу. Наверное, за моим чемоданом в особняк доктора, куда же ещё на ночь глядя?
– Ты бы мог отвезти меня на пять минут в местную больницу? – догнав его, тихо спросила я.
Он тревожно посмотрел:
– Ты плохо себя чувствуешь? Что с тобой?
– Нет, – отмахнулась я. – Там сейчас находится один мой знакомый, ассистент Арендта.
Пожалуй, не стоило говорить, что в лечебном заведении он оказался после дуэли, которая частично началась из-за меня. Я помнила, как совсем недавно отец неодобрительно относился к Гарольду. Сколько мной было пролито слёз из-за этого!
– Какой ещё знакомый? – насторожился Марк, когда вслед за ним я вошла в конюшню. – Тот парень с пятном на лбу?
Мне было неприятно, что Поля характеризовали таким способом. Лично я уже привыкла к его внешности, и тот изъян больше не бросался в глаза. Отец подошёл к нашим лошадям, Вороному и Белогривке, похлопал их по крупу и начал запрягать.
– Да, тот, – не скрывая своё неудовольствие, подтвердила я. – Мы не успели попрощаться.
– Думаю, ничего страшного не случилось и не случится, – неожиданно строго заявил Марк. – Что у тебя в последнее время за манера образовалась – в каждом месте находить себе поклонников и проворачивать с ними какие-то дела? Что дальше? В Горном городе ты тоже кого-то найдёшь и, может, даже захочешь остаться?
– Не надо придумывать и преувеличивать, – возмутилась я. – Что здесь особенного? У меня и так нет друзей, только родственники. Могу я хоть с кем-то поддерживать нормальное человеческое общение?
– Во-первых, смотря что подразумевать под «нормальным человеческим общением». Во-вторых, с кем, – сурово отчеканил отец. – Общение с молодыми неизвестными типами я не одобряю. А с родственниками, должен признаться, тебе очень повезло.
Очень повезло! Я поняла, что Марк не пойдёт мне навстречу (в моём ботаническом мире он являлся тополем – таким же высоким и несгибаемым, чьи решения было невозможно поменять). Когда, казалось бы, что ему стоило?
Топнув ногой, я развернулась и отправилась в комнату. Розамунда уже расстилала постели. Моё внутреннее негодование не угасало. И я решила теперь уж точно навестить Поля хотя бы из духа противоречия. Выждав момент, пока мама отвернётся, я тихо взяла накидку и поспешила покинуть номер.
– Ты куда? – она всё же заметила мой манёвр.
– Я быстро! – крикнула я ей в ответ и закрыла за собой дверь.
Но опасения оказались напрасны – конечно, Розамунда не пустилась за мной в погоню. Выбежав на улицу, я успела пожалеть о своём решении – на дворе царила кромешная тьма, лёгкий морозец разогнал с улиц экипажи и людей. Только отступать было не в моих правилах. К счастью, больница находилась недалеко, и я беспрепятственно добралась до неё ускоренным шагом за пятнадцать минут.
Меня сразу насторожило то, что во всех окнах двухэтажного здания не виднелось света. Лишь кое-где мерцал слабый огонёк, но, скорее всего, это были комнаты медицинского персонала. Открыв заледенелую дверь калитки, я осторожно прошла на территорию лечебного учреждения. Но вход в главное здание оказался закрыт. Что и следовало ожидать. Вот ведь проклятье!
Пришлось стучать в крепкую деревянную дверь. Через несколько мгновений я услышала тяжёлые шаги, затем проём отворился и на пороге возник крупного телосложения мужчина с довольно неприветливым видом. За ним на меня пристально вглядывалась пожилая женщина в белом халате, очевидно, дежурная медсестра.
– Что такое? – неприветливо спросил охранник.
– Простите, – залепетала я, – сегодня мой друг попал в вашу больницу. Могу я навестить его?
– Совсем сдурела? – засмеялся великан. – Посещения уже давно закончились. Приходи завтра днём.
– Завтра днём не получится, – вежливо сказала я, – так как я уезжаю на год. Пожалуйста, позвольте мне увидеть его хоть на минутку?
– Нет, – грубо ответил мужчина. – По ночам не положено пускать. Сказано тебе – приходи завтра.
Я пыталась нащупать в кармане платья деньги, однако потом вспомнила, что они находились в сумочке, оставшейся в санаториуме – я не взяла её в спешке. Похоже, ни просьбой, ни подкупом не удастся добиться своего.
– Но ведь у Поля здесь нет родственников, которые бы навестили его, – обронила я, повесив голову и уже собираясь уходить.
– У кого? – заинтересовался охранник.
– У ассистента доктора Драйзера, – оживилась я, надеясь разжалобить его.
– Ха, тогда и печалиться не о чём, – бодро сообщил мужчина, закрывая дверь перед моим носом. – Парнишка сейчас без сознания после операции.
– Он в порядке? – отчаявшись, спросила я.
– Не знаю, – буркнул тот уже изнутри.
Сойдя с крыльца, я печальным взором окинула здание. Искать палату Поля с улицы было гиблым делом. К тому же, если охранник говорил правду, то мы с ним всё равно не смогли бы пообщаться. Тяжело вздохнув, я побрела обратно.
Мне повезло –  я успела вернуться как раз перед отцом и поэтому моя ночная вылазка осталась безнаказанной. Переодевшись, я устроилась на кровати и пыталась уснуть. Завтра мы покинем Лесной город и уезжать я буду с неспокойным сердцем – за Изабеллу Конрой, за Тильду и за Поля.
Передо мной пролетели фрагменты жизни тёзки. Может, она действительно умерла в результате несчастного случая? А я искала возможного убийцу потому, что мне хотелось прикоснуться к её странной гибели? Кого я должна была найти? Зачем? Или то слово просто послышалось в шуме ветра? Много вопросов и ни одного ответа.
Надо ли говорить, что почти всю ночь я не сомкнула глаз. Моё спальное место находилось перед окном, и я смотрела в звёздное зимнее небо, а тревожные мысли одолевали одна за другой.
Я вспоминала события недавнего прошлого, окончательно запуталась в том, что происходило сейчас. Также меня одолевало чувство незащищённости перед будущим. Случившееся выглядело каким-то нескладным, лишённым смысла и порядка. Возможно, я даже всплакнула от собственной беспомощности. Все усилия, которые я предпринимала, будь то в Туманном городе, то здесь, не приносили результата. Я куда-то рвалась, металась, что-то делала, а в итоге не могла ни разрешить проблемы, ни предотвратить неизбежное.
Ближе к утру я всё же задремала. Вскоре послышались людские голоса – члены труппы проснулись и спешили привести себя в порядок в ванных комнатах. Вся разбитая, я тоже поднялась и стала медленно одеваться.
– С тобой всё хорошо? – настороженно спросила мама, повернувшись на скрипучей кровати.
– Да, а что?
– Такая бледная, круги под глазами. Выглядишь, как смерть.
Подойдя к зеркалу, я убедилась в правоте её слов. Вид у меня был явно нездоровый. Что ж, моё внутреннее состояние проявилось наружу.
– Плохо спала, – объяснила я.
Затем кое-как самостоятельно сменила повязку, убедившись, что рана потихоньку заживает. Все мы оделись, собрали последние вещи и Марк пошёл относить их в наш фургон. Я и Розамунда отправились в столовую. Через окно комнаты я видела, как во дворе несколько мужчин во главе с дядей Октавиусом что-то обсуждали, собравшись в кружок. Очевидно, маршрут, по которому поедем дальше.
Неожиданно к зданию подъехал экипаж Арендта, и он сам вышел из повозки. Выглядел доктор довольно бодро и с улыбкой направился к группе наших артистов. Я отошла от окна и задумалась, потому что не знала, как вести себя с ним. Сейчас этот человек был для меня очень противоречив. Наверное, будет правильным избежать общения.
Решив пропустить завтрак, я стала подниматься по лестнице обратно в комнату, но услышала позади его голос. Как мужчина успел так быстро зайти в санаториум?
– Изабелла, постой!
Не говоря ни слова, я обернулась. Доктор, словно мальчик, взлетел наверх и приобнял меня:
– Как ты? Как ожог?
По крайней мере, он не спрашивал, почему вчера я не ночевала в его доме. Похоже, потому, что сам понимал причину.
– Нормально, – немного отстранилась я. – Большое спасибо за ваше участие, уже почти зажило.
– Давай я посмотрю, – Арендт протянул руку к моей ладони.
Я отдернула её и спрятала за спину:
– Правда, всё хорошо.
Еле заметная тень недовольства пролетела по лицу доктора. Он погладил свою бородку:
– Кстати, помнишь, я обещал навести справки о Гарольде Грине, твоём столичном следователе? Мне составили кое-какое досье…
– Спасибо, в этом уже нет нужды, – отказалась я, так как мне не хотелось принимать от него помощь.
– Как знаешь.
С этими словами мужчина развернулся и стал спускаться. Я же бросилась за ним:
– Подождите, что с Полем?
Он замер, но ничего не произнёс. Его молчание пугало.
– Вчера вечером меня не пустили к нему в палату. Сказали, что пациент без сознания.
Едва доктор начал что-то говорить, как мимо нас с шумом прошла группа танцоров. Дождавшись, когда они скроются из вида, мужчина сообщил:
– Сегодня ему лучше, он пришёл в себя. К счастью, ранение сквозное, лёгкие не задеты. Просто потерял много крови. Опасный период миновал, и скоро Поль пойдёт на поправку.
Я почувствовала огромное облегчение. Потому что с момента дуэли изо всех сил старалась отогнать мысль о том, что для юноши она может закончиться фатально.
– А Лоран? – с жаром спросила я. – Он понесёт какое-то наказание за случившееся?
– Лоран? – доктор нахмурился и прислонился к стене. – В этом нет необходимости.
– Как? – я чуть ли не подскочила к нему. – Негодяй вправе убивать из-за пустяка и ему всё сойдёт с рук?
– Изабелла, успокойся, – Арендт потряс меня за плечи. – Я поговорю с ним, брату придётся изменить некоторые привычки. Если кто и виновен в произошедшем, то только я.
– Почему вы?
– Это моя кара, – вздохнул доктор. – Я отошёл от истинного предназначения, стал заниматься чужим делом и тем самым принёс несчастья разным людям. И вот провидение наказало меня, ведь Поль был мне как сын. Поэтому я решил остановить проект.
– Что? – я не поверила собственным ушам. – Вы заявляли о его громадном значении, посвятили ему годы, подвергли жизни нескольких человек риску, достигли определённых успехов и бросите всё на полпути?
– Именно, – сухо отрезал он. – Я пришёл к выводу, что не имею права больше ошибаться. В данный момент у меня нет уверенности в конечном результате, в силу чего сегодня ночью я уничтожил данные, записи, химикаты, так что теперь всё кончено. Сейчас я возвращаюсь к своему настоящему делу – лечению людей и в первую очередь посвящу себя выздоровлению Матильды.
– Где она? – с тревогой спросила я.
– В больнице. Я пригласил столичный консилиум, будем разбираться с ней, – доктор дал понять, что беседа окончена и собрался уходить.
– Но ведь это дело на личном контроле короля? – я задала вопрос ему вслед.
– Проект закрыт, – быстро повторил на ходу Арендт.
Он пожелал труппе успехов, сказав, что всегда рад нас видеть здесь, и уехал. Словно сомнамбула я пришла в столовую.
Завтрак я помнила плохо. Тяжёлая голова еле держалась на шее, еда казалась невкусной, общие оживлённые разговоры и бряканье столовых приборов по посуде лишь раздражали.
В какое-то мгновение у меня началось головокружение. Поэтому, не закончив трапезу, я извинилась, вышла из-за стола и отправилась в ванную комнату. Там я ополоснула лицо холодной водой и из последних сил оперлась на умывальник. Наверное, накопилась усталость за последние дни.
Отдышавшись, я вышла оттуда и возвращалась по коридору. Было без десяти минут восемь. Это означало, что совсем скоро мы будем уезжать из Лесного города. Навстречу мне торопилась, даже, можно сказать, бежала обеспокоенная Флора.
– Ты не знаешь, доктор уже уехал? – запыхавшись, произнесла она.
– Кажется, да, – ответила я. – Что-то произошло?
Женщина грустно кивнула:
– Гийому нехорошо второй день. Он не выходит из своей каморки, сидит в углу, как загнанный зверь. Плохие предчувствия…
В подтверждение её слов из той самой последней комнаты в коридоре разносились громкие стоны. Флора в отчаянье смотрела на меня, словно спрашивая, что делать.
– Разве у вас здесь нет других врачей? – растерянно спросила я.
– Сейчас – нет, – чуть ли не со слезами на глазах воскликнула старшая медсестра, развернулась и побежала в обратную сторону.
Инстинктивно я бросилась за ней. Хотя по пути и сомневалась, что могу пригодиться в этой ситуации. Прибежав в комнату инвалида, мы застали душераздирающую картину: тот корчился на полу в судорогах и хрипел.
Флора примостилась на полу рядом с ним и поместила его запрокинутую голову на свои колени. Я в нерешительности подошла поближе. Ещё никогда мне не приходилось наблюдать при агонию человека. Может, смерть и являлась лучшим выходом, чем жить в таком ужасном состоянии.
Даже внешность калеки изменилась. Несмотря на то, что в каморке было не очень светло, я видела его расширенные зрачки, ввалившиеся щёки на сером лице, блестящие капельки пота на лбу. Гийом что-то бормотал:
– Ышна… ышенка… ышна…
– О чём он? – я спросила медсестру безмолвным взглядом.
Та пожала плечами, мол, всего лишь бред, и успокаивала умирающего. Однако он не обращал на неё внимания, а заприметив меня, ещё громче захрипел:
– Ышна… ыыыы…. ышна…
Флора тем временем пыталась проверить его пульс. Но ей это не удавалось, так как Гийом постоянно крутился.
– Может, отвезти его в больницу? – сказала я первое, что пришло в голову.
По лицу женщины я видела, что она сомневалась. Во-первых, организация экстренной транспортировки, судя по всему, нам так просто не удастся. А во-вторых, ни у неё, ни у меня не было уверенности, что несчастному там помогут. Тем не менее Флора привстала и задумалась:
– Сейчас я уточню, насколько это возможно. Пожалуйста, побудь тут с ним, – и она убежала прочь.
Я застыла в паре метров от инвалида. Но он внезапно успокоился и, глядя в упор на меня, замычал:
– Ыыыы…
– Что? – не поняла я.
– Ыыыы, – повторил Гийом более слабым голосом.
– Я?
В ответ он утвердительно задвигался из стороны в сторону. А затем добавил:
– Ышна…
Неужто Гийом говорил что-то осознанное? Я начала вспоминать слова, похожие на эти звуки.
– Мышка? Пышна? Вышла? – спрашивала я, на что горбун отрицательно махал головой. – Вишня?
– Ааааа, – оживлённо захрипел он.
Причём здесь вишня? Я растерянно смотрела на него, а Гийом как будто затих. Теперь он лежал спокойно, без сильных конвульсий. Лишь изредка его туловище вздрагивало, словно от ударов невидимой силы.
Я, вишня… Обхватив себя руками, я зажмурилась. Что хотел сообщить этот человек? Он ведь совсем не знает меня, мы даже не разговаривали. Кроме того случая, когда я и доктор спрашивали про тёзку. В недоумении я осторожно спросила:
– Изабелла Конрой?
Гийом закивал мне, из его глаз вытекла слеза и он снова замычал:
– Ышна!
И тут я вспомнила, что именно вишнёвое дерево обвивало могильный памятник той девушки. Только до сих пор я не понимала, с чем это могло быть связано.
Вернулась Флора с покрасневшим от волнения лицом:
– Как назло, нашего кучера нет на месте. Так что мы никуда его не повезём.
– Что вы собираетесь предпринять? – поинтересовалась я.
Женщина задумалась:
– Попробуем дать ему успокаивающее средство.
– Это не поможет, – возразила я. – Помогите довести его до нашего фургона!
Флора секунду колебалась, но потом кивнула мне. Мы вдвоём приподняли горбуна, который оказался не таким уж тяжёлым и под руки повели к выходу. На удивление, он даже не сопротивлялся, а как будто старался облегчить наши действия, хотя было видно, что ему трудно идти.
Не обращая внимания на шум в столовой, нам удалось спокойно пройти мимо и выйти на улицу. К счастью, запряжённый экипаж Марка находился чуть ли не рядом с входной дверью.
За это время я поняла, что ехать нужно не в больницу. На помощь родителей я не рассчитывала – слишком долго придётся всё объяснять, а в конце они мне не поверят. Оставалось отвлечь медсестру. Когда мы помогли инвалиду забраться по ступеням в фургон, я специально осталась внутри и обратилась к ней:
– Пожалуйста, позовите моего отца для управления повозкой, а я пока присмотрю за Гийомом.
Женщина удивилась, почему она, а не я должна отправиться за Марком, но в нашем переполошенном состоянии не стала обсуждать мою просьбу и побежала в санаториум. Я же быстро прикрыла вход брезентом, оббежала фургон и села на козлы.
Честно говоря, я ещё ни разу не управляла экипажем самостоятельно. Да, отец показывал мне, как это делается, да, я кое-что знала об управлении повозкой, однако, сама я никуда не ездила. Только я понимала, что должна рискнуть. Гийом мог умереть с минуты на минуту и второго шанса не будет. Глубоко выдохнув и вздохнув, я крепко взяла в руки вожжи и крикнула лошадям трогаться с места.