Заброшенное кладбище. Глава 13 (Повесть)

На удивление, я спала крепко и мрачные сновидения меня не мучили. Единственное, показалось, что я слышала одиночный женский крик ближе к рассвету, но я не была уверена, померещился ли он или прозвучал в реальности.
Когда я проснулась, робкие лучи зимнего солнца уже вовсю освещали комнату. Судя по ним, время завтрака давно прошло, почему же меня не разбудили? Что с Матильдой?
Мгновенно вскочив с кровати, я заглянула в ванную комнату, а потом судорожно стала приводить себя в порядок. Что вообще творится в этом доме? Как мог произойти вчерашний кошмар?
Кубарем я скатилась с лестницы вниз и направилась в столовую, откуда слышался небольшой шум. Зайдя туда, я обнаружила спокойно сидящего Арендта, который с помощью ножа и вилки ел яичницу. Я застыла и внимательно посмотрела на него. Та же одежда, взъерошенные волосы, красные глаза и круги под ними давали основание полагать, что хозяин дома не ложился спать.
– О, Изабелла, это ты. Проходи, – неестественным голосом обрадовался он и вскочил со своего места. – Будешь яичницу? Сам делал!
Не понимая, в чём дело, я послушно села на стул, заботливо отодвинутый доктором, и уточнила:
– Ханна не приготовила завтрак?
– Нет, – радостно крикнул он, уже удаляясь на кухню. – Я попросил её сегодня прийти попозже.
Вероятно, чтобы та не столкнулась с Тильдой? А где Поль? Мне стало не по себе. Я пыталась упорядочить мысли, но в голове царил хаос. Мужчина тем временем принёс тарелку с едой. К горлу подступил ком, руки тяжкими камнями лежали на коленях и не хотели подниматься к столовым приборам.
– Почему ты не ешь? – капризно поинтересовался Арендт.
Я встрепенулась, зацепила кусочек яичницы и отправила в рот. Конечно же, это были обыкновенные жареные куриные яйца, но во рту я чувствовала безвкусную массу.
– Что с Тильдой? – осторожно задала вопрос я.
– С кем-кем? – переспросил доктор, уставившись на меня.
– С Матильдой Суонсон, – дрожа, сказала я, – девушкой для вашего эксперимента.
– Ах, та девушка, да, – он расслабился и откинулся на стуле. – Так ведь препарат ещё не готов. Возможно, потребуется пара недель, тогда и пригласим её.
Арендт продолжил завтракать как ни в чём не бывало. Я не узнавала его. Неужто он говорил серьёзно? Всем своим видом доктор показывал, что ответил на мой вопрос и тема закрыта. Проглотив маленький кусочек яичницы, я всё же решилась задать новый.
– Вчера она была здесь. Вы сделали ей укол и пытались загипнотизировать, но всё пошло не так. Помните, мы потом её связывали?
Хозяин дома резко побледнел и отложил нож с вилкой. Потом откашлялся и поправил воротник рубашки.
– Ты что-то путаешь. Ничего подобного вчера не было. Я как всегда работал в лаборатории, Поль ассистировал… Никакой Матильды, уколов, гипноза. Я ведь уже сказал, что препарат не готов. С чего ты взяла это?
– К вам же вечером приходил военный. С него всё и началось, – я с жаром пустилась в объяснения, но доктор не дал мне закончить.
Он вскочил с места и стал ходить кругами по столовой. Я с испугом не отрывала от него глаз.
– Ты права, – наконец, признал мужчина, ломая пальцы. – Что-то пошло не так. Ей сделалось плохо. Пришлось прибегнуть к снотворному и сейчас она спит. Когда очнётся, мы отправим её домой.
– Тильда всё ещё тут?
– Да, в лаборатории, – подтвердил он, садясь за стол и продолжая завтрак.
Теперь Арендт был больше похож на себя обычного – в лице, жестах и позе появилась уверенность. Только я не могла не спросить:
– Она точно будет в порядке?
– Будет, конечно, – безразличным тоном заявил доктор и потянулся ножом к маслу, а затем намазал тост. – Кстати, я совсем забыл про кофе. Сварить и для тебя?
– Я в это не верю, – тихо сказала я.
– Что? – переспросил он, так как не расслышал мои слова.
– Матильда находилась в ужасном состоянии, – я отодвинула тарелку и встала из-за стола. – Мне надо увидеть её.
– Стой, нет необходимости туда ходить, – бросился наперерез мой собеседник. – Она спит, ей необходим покой.
– Мне нужно убедиться самой, – несмотря на дрожь, я старалась звучать твёрдо. Если я не могу помочь умершей Изабелле, то должна попробовать сделать что-то для живой Тильды. – Вчера я присутствовала там и частично ответственна за то, что произошло.
– О какой ответственности ты говоришь? – скривился доктор, хотя не стал мне препятствовать. – Вы – никто друг другу. У тебя мало своих забот?
Но я уже направлялась в лабораторию. Дверь в неё оказалась закрыта, однако, ключ находился в замке с внешней стороны. Стараясь не шуметь, я осторожно повернула его и вошла внутрь.
Тильда неподвижно лежала на кушетке, свободные руки были вытянуты вдоль тела. Её кожа выглядела бледно-восковой, лицо застыло, как маска: казалось, что это кукла, а не человек. Опасаясь худшего, я на цыпочках подошла поближе и выдохнула, удостоверившись по слегка вздымающейся груди, что она действительно спит.
Что ж, выходит, доктор говорил правду и, по крайней мере, не удерживал девушку силой. Только насколько глубок её сон? Когда она очнётся от действия снотворного?
Я медленно возвратилась назад, но не в столовую, а в гостиную. Поджав ноги, опустилась на диван и стала думать, что предпринять. Хотя что я могла сделать для Тильды? Ничего. В этой ситуации я была бессильна.
Почти сразу же за мной пришёл Арендт и мягко сел на другой краешек. Пару минут мы сидели беззвучно. Тишина оказалась невыносимой.
– Она не поправится, так? – грустно спросила я.
– Боюсь, что нет, – неожиданно подтвердил Драйзер.
Мы снова замолчали. Внутри меня словно прорвался поток, и слёзы одна за одной наворачивались крупным градом.
– Но это бесчеловечно, – хлюпая носом, сказала я. – Вы обманываете и убиваете людей.
– Обманываю и убиваю? - поразился доктор. - Не для себя же я это делаю. А ради всего нашего королевства, ради человечества, ради безопасности. Ты думаешь, откуда берутся новые лекарства, которые помогают больным? Ни в одной библиотеке не хранится их рецептура. Только путём опытов, изучений, экспериментов наука и двигается вперёд. Если мы будем всех жалеть, то никакого прогресса не произойдёт. Сегодня – несколько десятков жертв во имя великой цели, завтра – спасение Валлории.
Он встал с дивана и начал расхаживать по гостиной. Я же не хотела поднимать на него заплаканные глаза и сидела неподвижно.
– Ты ведь никогда не бывала на поле боя? Или в госпитале среди раненых? – риторически спросил Арендт. – Поэтому тебе трудно представить, сколько наших солдат, юных мальчишек и опытных вояк, гибнет, защищая рубежи от этих…
Я был на практике в одной такой приграничной больнице. Ты не видела их ужасающие раны, которые невозможно исцелить. Ты не ощущала запахи пота, крови, гниения, смешавшиеся в смрадный коктейль. Ты не слышала жуткие крики, когда с ними начинают проходить необратимые изменения. Это не тебя они хватали скрюченными руками, когда проходишь рядом с их кроватями. Тысячи загубленных жизней – вот итог того, что не всем хватает мужества дать отпор обитателям Чёрных Земель.
А я, представь себе, изготовлю препарат, способный давать им не просто экстремальную силу, но и блокировать страх. Да, стыдно признавать, у нас в армии есть слабые духом мужчины. В критический момент они безвольно пасуют перед лицом опасности и спасаются бегством. Увы, все их попытки заранее обречены на провал. Когда эмоции и инстинкт самосохранения берут верх, ум не способен им противостоять. Моё изобретение устранит людскую трусость и позволит навсегда покончить с этой мерзостью. И поверь, единицы случайных жертв с лихвой окупят его эффективное применение.
У доктора пересохло в горле, и он налил воды из графина. Я не собиралась вступать с ним в диалог, но не смела уйти.
– Мой поиск, – продолжил Арендт, выпив содержимое стакана, – дело государственной безопасности, оправдывающий многие риски. Да неужто и ты не хотела бы жить в спокойной стране, которой не угрожают беспощадные враги? А что, если они нарушат хрупкое равновесие и прорвутся через границу? Ты хочешь жить в страхе? Тебе не жаль всех наших солдат? А ведь они тоже люди. И гораздо полезнее, чем твоя Матильда! Стоит ли говорить, что я получил разрешение на проведение этих экспериментов и от военного министра, и от самого короля!
Так как от меня не последовало никакой реакции, мужчина повернулся и спросил:
– Теперь ты видишь истинный масштаб моей работы?
Сглотнув слюну, я кивнула. Затем встала, чтобы взять со столика салфетку, вытерла слёзы и высморкалась.
– Но что будет с Тильдой? – в очередной раз я задала волнующий меня вопрос.
– Ничего хорошего, – резко ответил Арендт. – На данном этапе мне уже удалось вызвать у подопытных нужные физические и психические реакции, однако после этого пока не получается вернуть их в нормальное состояние. Впрочем, я постоянно модифицирую препарат и не сомневаюсь, что скоро…
– Скажите честно, вы причастны к смерти той Изабеллы Конрой? – не выдержала я.
– Что ты, конечно, нет, – запротестовал Драйзер. – Я же говорил тебе, что тогда работал обычным врачом и видел её максимум раз в жизни. Подобными экспериментами я начал заниматься только два года назад.
Находиться в этом доме было выше моих сил. Поэтому я сказала:
– Простите, я вернусь в санаториум. Мне нужно побыть с родителями.
Глаза Арендта гневно сверкнули:
– Не смею тебя задерживать. Только помни, ты обещала никому ничего не рассказывать.
Не ответив, я медленно – ноги были словно каменные – поднималась в свою комнату. А доктор всё равно крикнул вслед:
– Помни, никому не слова!
Зайдя к себе, я сначала сняла старую повязку и, найдя в ванной бинт, сама кое как перевязала руку. Затем стала собирать вещи. Их было мало, поэтому я справилась быстро. Но одной мне всё не утащить – попрошу отца заехать за ними. Внутренне поблагодарив комнату за гостеприимство, я взяла чемодан, прикрыла за собой дверь и начала спускаться по лестнице.
Внизу я заметила Поля, который в верхней одежде зашёл с улицы. Он удивился, встретив меня, и бросился помогать с ношей:
– Ты всё-таки уезжаешь?
– Да, – сказала я, предоставив ему возможность продемонстрировать физическую силу. – А ты где находился утром?
– Бегал по всему городу - доктор попросил раздобыть разных компонентов. Но ведь ваш отъезд только завтра? – Поль непонимающе смотрел опечаленными глазами.
И тут я как будто впервые увидела его. Передо мной был симпатичный юноша, искренний, добрый и безусловно талантливый. Жаль, мы познакомились с ним при таких обстоятельствах и не сможем продолжить общение. Хотя, о чём это я. По сравнению с потерей Гарольда всё остальное меркло.
– Не хочу находиться здесь, – я многозначительно взглянула на него. – Разве ты одобряешь действия Арендта?
– Не мне судить об этом, – тихо ответил Поль. – Он – опытный человек и знает, что делает. Может, ты останешься на последний день?
– Пусть сваливает, – раздался голос из гостиной. – Ты удерживаешь её, что ли?
Мы обернулись. Вот ведь проклятье! Лоран прошёл мимо, оставляя позади себя шлейф из запахов вина и табака. Похоже, он весело провёл ночь.
На его пути оказался лежавший на ковре Берти и мужчина пнул пса так, что тот взвизгнул от боли и отбежал в дальний угол. Не снимая расстёгнутое пальто с изысканной соболиной оторочкой, Лоран плюхнулся в кресло и уставился на нас. Я заметила на его лице несколько свежих царапин. Наверное, дрался с дикими «кошками».
– Правда, Изабелла, ты уже загостилась. Не пора ли тебе к родственничкам? Только надо ещё проверить её чемодан – не прихватила ли она чего лишнего.
Да, я ошибалась, когда ощущала себя опустошённой – внутри меня опять разгорелось негодование. Раз ухожу, теперь можно высказать всё, что думаю.
– Что я вам сделала? – спросила я грубияна. – Вы – жалкий неудачник, лишь умеющий срывать зло на тех, кто младше и слабее. Иначе вы не чувствуете свою значимость?
Лоран откинулся назад и громко засмеялся:
– Ха-ха-ха, певчая птичка показала коготки. Какой страшный воробушек!
Поль счёл своим долгом заступиться:
– Прошу вас, довольно. Подобное обращение с девушками недопустимо.
– Ты будешь мне указывать? – внезапно Лоран подался вперёд и уставился на него. – Ты? Никто?
Мне казалось, что юноша вот-вот бросится на того с кулаками, поэтому я постаралась удержать его:
– Не нужно. Он только и ждёт твоей реакции.
– Я сам разберусь, – холодно ответил Поль и направился к Драйзеру-младшему.
С меня хватит, решила я. Бросив «прощай», я предоставила им разбираться вдвоём и спешно покинула особняк.
К счастью, на улице стояла прекрасная погода, так что спокойным шагом я планировала добраться до санаториума уже через полчаса. Там я попаду в круг родных, завтра утром мы уедем и начнётся новая жизнь. Хотя я мысленно представила все наши переезды, выступления – трудно было назвать это «новой» и тем более именно той «жизнью», о которой я мечтала.
В пути я размышляла – благо, дорога являлась знакомой, и я не тратила своё внимание на прохожих и происходящее вокруг. Умом я понимала, что идея доктора направлена на благо, пусть мои эмоции и сразу восставали – но не такими же средствами?
Наверное, я судила по себе. Лично я не смогла бы причинить зло одному человеку, к которому хорошо отношусь, если бы меня поставили перед выбором – или он, или сотни неизвестных людей. Однако если их уже не сотни, а больше? Если об этом лично просит наш король? Похоже, я просто трусливая, слабая дурочка, не разбирающаяся в жизни. И, может, даже здорово, что есть талантливые учёные, способные выйти за рамки обыденного, не боящиеся рисковать и экспериментировать.
До нынешнего момента я считала Драйзера чуть ли не идеальным мужчиной. Он – лучший друг дяди Октавиуса, всегда заботился обо мне и труппе. Опыты с людьми – вынужденная мера, доктор занимается ими не ради праздного любопытства. С другой стороны, я увидела жестокого человека, готового на антигуманные меры ради достижения цели. И эти противоположные грани его личности никак не складывались в единое целое…
Голова начала раскалываться на множество частей. Тут я заметила, что впереди слева находится дом Шарлотты. Она ведь просила зайти перед отъездом и доложить про мои поиски.
Ох! Рассказывать-то особо и нечего. Всё это оказалось пустой затеей и тратой времени – я гонялась за несуществующим миражом. Только уехать, не попрощавшись, было бы невежливо, поэтому я решила заглянуть к ней на несколько минут. К тому же, у меня закралась мысль, что она могла бы угостить голодную гостью завтраком: увы, пустой живот уже давал о себе знать глухим бурчанием.
К счастью, Шарлотта находилась дома и приняла меня с радушием. Я как раз застала её за утренней трапезой и не стала отказываться от приглашения присоединиться. Юная служанка разлила нам горячий шоколад, а женщина заботливо спрашивала:
– Какое пирожное тебе нравится? Выбирай!
– Если можно, всех понемногу, – откровенно заявила я, ведь они выглядели такими аппетитными.
С радостью я предавалась вкусной и не совсем полезной пище, натерпевшись за предыдущие дни диетического питания. Хозяйка дома сама почти не ела и наблюдала за мной с улыбкой. Только я хотела рассказать про свои дела, как она лёгким движением остановила меня:
– Не отвлекайся, поговорим позже.
Когда я наелась до отвала, Шарлотта пригласила пройти в зимний сад. Мы отправились в крытую оранжерею, которая была засажена кустарниками и тоненькими деревцами.
– Здесь у меня маленький лес, – показывала она, проводя рукой по кронам. – Тут легко дышится, учитывая мои проблемы с лёгкими.
– У вас проблемы с лёгкими? – переспросила я, так как ни разу не заметила ничего подобного.
– Да, – нехотя ответила Шарлотта. – Со дня смерти мужа я задыхаюсь каждую ночь. Впрочем, небольшая плата. Поэтому и не переезжаю из Лесного города – из-за его чистого воздуха.
Я не очень поняла, что она имела в виду. Наверное, последствия пережитого, но решила не уточнять, чтобы не бередить её раны. Мы прогуливались по оранжерее и молчали. Наконец, я прервала паузу:
– Собственно, я пришла сказать, что завтра мы уезжаем и мне не удалось выяснить что-либо существенное. Да, накануне Изабелла принимала жаропонижающее средство. Только оно было безобидным, следовательно, не могло привести к смерти. Значит, если это яд, он проник в её организм каким-то другим путём. Но нити оборвались, очевидцев не осталось, так что уже никто ничего не расскажет.
– Может, это и к лучшему, – пожала плечами Шарлотта и предложила сесть на плетёные кресла, на которые сквозь стеклянную крышу падали лучи солнца. – Иногда тайны должны остаться тайнами и умереть с теми, кто их хранит.
– Я хотела узнать правду, – непонятно с чего отчаялась я. – Мне казалось, она просила меня об этом.
Тут я осеклась, вспомнив, что не говорила женщине про голос на кладбище. К счастью, она не совсем внимательно слушала мои слова.
– Виновные всегда несут наказание, не беспокойся, – безапелляционно заявила хозяйка дома. – Рано или поздно возмездие достигнет каждого.
Её недавно сиявшее лицо накрыла туча – оно стало серым и безжизненным. Женщина ушла куда-то далеко в свои мысли.
– О чём вы? – растерялась я, но она как будто не слышала меня.
Задумавшись, Шарлотта смотрела вдаль и словно отсутствовала здесь. Она сгорбилась, как старушка, и обхватила себя руками. Потом спохватилась и спросила:
– Ты что-то сказала?
– Вы говорили про возмездие…
Шарлотта хмыкнула:
– Возмездие… Наказание… Расплата... Столько слов, по сути, обозначающих одно и то же, но с разными нюансами. Однако для меня они символизировали свободу. И обладание ею мне ничто не испортит, никакое раскаяние!
Она вскочила с кресла, подошла вплотную к окну и стала рисовать по нему узоры. Не успела я опомниться, как хозяйка дома продолжила:
– Есть различные виды убийств. Например, если исподтишка напасть на человека - это подло и нечестно. Так?
Женщина обернулась ко мне. Я поняла, что от меня требуется согласие с её словами. Возражений не нашлось, и я кивнула.
– Но бывает, что люди взаимно убивают неприятелей на войне. Это же узаконенное убийство? Палач казнит приговорённого судом к смерти – так вершится справедливость. Люди осознанно и без принуждения убивают друг друга на дуэлях – и это также допустимо.
– Разве от дуэлей уже не отказались? – спросила я.
– Они просто не афишируются, – усмехнулась Шарлотта. – Ты разве не знаешь, почему Лорана выгнали из армии? В стрельбе ему нет равных. Когда он на дуэли убил своего бывшего приятеля, первый раз ему сделали выговор, а после второго случая решили не церемониться.
– Вот, оказывается, что, – изумилась я. – Неудивительно, с его характером…
– Так что, видишь, иногда причинение смерти не является преступлением, – заключила женщина.
Мне было непонятно, к чему она ведёт. Ей захотелось порассуждать на абстрактные философские темы? Причём тут смерть моей тёзки?
– В тот летний день он настаивал, чтобы мы поехали кататься на лодке по озеру, – сказала Шарлотта, стоя ко мне спиной. – Я отказывалась, так как плохо себя чувствовала. Но муж не поверил и поволок меня чуть ли не силой, потому что считал своей собственностью. Ещё бы, он – известный и уважаемый в городе чиновник, а я – соплячка в два раза младше его. Как была сильна моя ненависть к нему! Из-за этого человека я отреклась от родителей, которые, несмотря на все уговоры, отдали за него замуж. Ведь я из богатой семьи, запросто способной прожить без тех денег, без слияния капиталов.
Она повернулась, и я охнула. Передо мной стояла не прежняя светская дама, а грозная воительница с горящим взором.
– Два года нашего брака стали сущим кошмаром. Не буду посвящать тебя в подробности, но поверь, это было невыносимо.
Её руки сжались в кулаки, и я сердцем чувствовала, что женщина говорит правду. Шарлотта продолжала:
– Я не могла никуда деться. Маленький город, его подручные повсюду. Никакой поддержки от семьи, подруг ко мне не пускали. Я нужна была для рождения детей, которых не дали две предыдущие жены. Мне даже хотелось покончить с собой. К счастью, одумалась.
Женщина отошла в сторону, а я как зачарованная смотрела ей вслед. Оказалось, что и у этого невозмутимого человека была своя драма. Возможно, именно она сделала её закалённой и уверенной?
– Что случилось? – так и не поняла я.
– Когда мы находились на середине озера, муж поднялся и, случайно потеряв баланс, упал в воду. Плавать-то он умел, да только с годами обрюзг. Вдобавок был ещё в одежде, обуви…
Шарлотта замолчала. Я не вытерпела:
– И?
– Барахтался, пытался ухватиться за лодку, но руки скользили, и он постоянно уходил под воду, – продолжила женщина. – Когда начинал кричать, то сразу захлёбывался…
– А вы?
– Я? – Шарлотта обернулась и переспросила. – Я сидела как парализованная. В самый первый момент я испугалась и уже кинулась помочь, но потом поняла, что не обязана этого делать.
Она горько усмехнулась, хотя её глаза выглядели весёлыми. Я с трудом понимала, как реагировать на происходящее.
– У меня произошёл ступор, – пожала плечами женщина. – Не оправдывая себя, допускаю мысль, что, если бы это был дорогой мне человек, всё могло сложиться по-другому. Однако мой муж утонул, а я стала свободной. Ведь произошедшее ты не можешь назвать убийством?
– К чему вы это рассказываете? – недоумевала я.
– К тому, – жёстко заявила Шарлотта, – что нет случайных вещей. Всё происходит потому, что на то была причина. Можно назвать это роком, судьбой. А у каждого поступка есть последствия.
– Вы верите, что наши пути предопределены?
– Скорее да, чем нет. Но мы можем повлиять на ход событий, – уклончиво ответила женщина. – У нас всего одна жизнь, и её нужно прожить так, чтобы ни о чём не жалеть. Не смотри в своё прошлое, смотри в своё будущее. Забудь ту Изабеллу, думай о себе.
Я выдохнула. Голова кипела. Надо было срочно выйти на свежий морозный воздух. Быстро найти подходящий повод не получалось. А сказать правду оказалось трудно, потому как я сама не осознавала, каким образом отношусь к этой правде.
– Простите, пожалуй, мне пора, – наконец, выдавила я.
– Хорошо, – устало улыбнулась Шарлотта и слегка погладила меня по голове. – Запомни мои слова: думай только о себе и о тех друзьях, которым ты доверяешь.
Мы вышли из зимнего сада и молча направились к выходу. Уже у ворот я не могла не спросить:
– И вы ни разу не пожалели?
– Абсолютно нет, – без колебаний заявила женщина. – С того времени началась моя настоящая жизнь. Ну да ладно, хватит о прошлом. Наша память, как заброшенное кладбище, бережно хранит ушедшие образы. Но нам нужно жить настоящим и будущим. Когда снова будешь здесь, заходи гости, если захочешь.
– Ладно, – смятенно пообещала я и мы попрощались.
Покинув её усадьбу, я остановилась и сделала глубокий вдох. Что происходит в Лесном городе? Или такое происходит везде, просто не все тайны становятся явными? А что, если Шарлотта причастна и к смерти моей тёзки? Белламогла стать свидетелем того происшествия или хозяйка приревновала мужа к молодой служанке и решила избавиться от обоих? Ведь женщина тоже советовала мне не лезть в это дело…
Голова кипела от обилия вариантов. Мне захотелось поговорить с кем-то родным, обсудить происходящее. Родители – это не то.
И тут в памяти всплыл Поль – мы даже по-человечески не попрощались, я оставила его в момент перебранки с Лораном. Он был как раз тем другом, кому я доверяла. Будучи в расстроенных чувствах, я спешно покинула дом Арендта и маловероятно, что вернусь туда в ближайшее время. А терять связь с Полем глупо, ведь он всегда вставал на мою сторону. К тому же, только с ним я могла обсудить события последней ночи, очевидцами которых мы стали. Вдруг удастся сохранить нашу дружбу и общаться в следующие приезды труппы?
Я решила ненадолго вернуться в особняк доктора. Может, мне повезёт, и я не столкнусь ни со старшим, ни с младшим Драйзером. По пути я поняла, что до сих пор не провела аналогию между Полем и растением. Пусть будет барбарис – кустарник, легко приспосабливающийся к неблагоприятным условиям, обильно цветущий и дающий свои плоды людям для кулинарных блюд.
Едва я закрыла за собой входную дверь, как мне навстречу бросилась Ханна. Её раскрасневшееся лицо выдавало озабоченность:
– Это ты, а я надеялась… Не знаешь, где Арендт? – испуганно спросила она.
– Не знаю, – ответила я. – Наверняка, Поль в курсе.
– В том-то и дело, – Ханна вскинула руки и зарыдала.
– Что случилось? – обеспокоилась я.
– Они… уехали, – сквозь слёзы говорила седовласая служанка.
Никогда прежде я не видела эту строгую женщину такой беззащитной. Подобный контраст с её обычным поведением сразу же вызвал у меня сочувствие, и я подошла поближе. Даже Берти ощутил тревожное напряжение в доме и судорожно бегал по гостиной, тихо поскуливая.
– Кто они? Куда уехали? – не понимала я.
– Лоран и Поль... Я не остановила их, – всхлипывая, пробормотала Ханна и стала утирать слёзы передником. – Хозяин мне не простит. Я пыталась, но не смогла…
– Но в чём дело? – в замешательстве я оглядывалась по сторонам.
– Мальчики из-за чего-то поругались и уехали стреляться на дуэль! – теперь уже вовсю залилась слезами женщина.