в переполненном эхом доме только цвет одинаково слышен:
дует снег, и последние песни улова –
аромат тёплых яблок и сгусток рябиновых вишен,
и ромашковый чай, согревающий дверцы по солнцу,
и уставший журавлик в нескладном твоём оригами.
я смотрю в эту боль, как в дороги моих незнакомцев:
я не больше, чем жизнь, побиваемая камнями,
зимний сад, что потерян у знойного оберега,
бухгалтерия быта и голод надежды болтливый.
начитай мне осеннего солнца вдоль нового вдоволь снега,
а иначе погибну.