«Неотправленные письма» (Рассказ)

В одном из густонаселенных районов современного мегаполиса жил некто Семен. Жил уединенно и скрытно всецело отдаваясь любимому занятию. Семен был художник – аниматор. В собственной квартире – мастерской, расположенной в чердачном помещении многоэтажного дома почти круглыми сутками лепил из пластилина фигурки - персонажи, снимал мультипликационные фильмы.
На монтажном столе были построены крепости, города, сады и парки, текли реки, бушевали приливами моря, трещали морозы, и поземка носилась змеей по асфальту. На полу разбросаны куски изрезанной ножницами кинопленки. Тускло горел свет. Пахло реактивами, клеем, прошлым…
Семен вылепил маленького человека в черном френче чуть ниже колен и, поставив его на поверхность стола, начал разглядывать со всех сторон.
-Что так внимательно смотришь?- услышал Семен. Окинул взглядом комнату. Никого в ней не обнаружил, кроме своего сутулого силуэта отражающегося в висящих на стенах зеркалах.
-Я к тебе обращаюсь, к тебе…- низким грудным голосом повторил вопрос маленький человек во френче.
-О, привет, привет, дружище! А ты оказывается разговорчивый…- несколько опешив, вымолвил Семен.
- Привет, - с довольным выражением лица, усмехнулся его оппонент. - Чем ты здесь занимаешься? Поставил меня среди комнаты, разглядываешь… Уютно здесь у тебя, тепло. Пахнет вкусно.
-Я фильм снимаю. Ты будешь главный герой.
- И о чем фильм, каков сюжет? Трагедия, комедия, сериал?
-О чем фильм? Поживем, увидим…. Знаешь,… я тебе пока не буду об этом говорить.
Творчество такая штука забавная. Думаешь об одном, снимаешь, и порой сам не догадываешься, что получится в итоге. Лев Толстой, когда дописал свою «Анну Каренину», поставив точку, вышел из комнаты и произнес, обращаясь к домочадцем, смахивая слезу: « Вы представляете? А Анна- то Каренина под поезд бросилась…». Так что слушайся меня, наберись терпения, будем, вместе мучаясь творить.

-Хорошо мой повелитель? – с пафосом ответил человек во френче и прошагал мелкими шажками к краю стола.
В дверь несколько раз позвонили.
-Не люблю, когда отвлекают от работы,- прошептал Семен.
Звонок не умолкал. Художник, вытирая руки полотенцем, открыл входную дверь.
- Сантехника вызывали? – войдя в прихожую, произнес мужчина в синем комбинезоне.
- Ах, да, да, я совсем забыл. Проходите в мастерскую, там кран уже несколько дней в мойке течет, - извинился Семен. – А я,  если вы не возражаете, продолжу работу, не будем друг друга отвлекать, - улыбнулся Семен и вновь склонился над столом.
- Хозяин, принимай работу,- нарушил молчание сантехник минут через двадцать, собирая слесарный инструмент.
Семен, поблагодарил его, расплатившись за проделанную работу.
- Да... ну ты даешь?- выходя на середину стола, иронично произнес человечек в черном, сверля художника в упор глубоко посаженными глазками.
-Что такое?
- Ты хотя бы кран проверил! Этот детина пока ты лепил мою кровать, допил весь коньяк из вон той симпатичной бутылки.
Прокладку поставил старую, через пару дней вода опять подтекать начнет.
- О! Так ты еще и зоркий,- вытирая лицо полотенцем, возвращаясь в настоящее, ответил Семен.
- Не стоит обращать внимание на мелочи, они приходят и уходят. Это как луна на небе, ушла за облака,… но прошло время, и снова ее лик завораживает нас, появляясь на небосклоне. Пожалуй, на сегодня хватит. Иди отдыхать, спокойной ночи.
       Семен вытащил из папки несколько листов чистой бумаги и, закурив, начал писать:
« 7 июня. Здравствуй, дорогая…
Давно тебе не писал. Прости. Как поживаешь?
Все время вспоминаю те дни, когда познакомился с тобой. Хотя нет,… это ты познакомилась со мной.
Мы сидели на пляже с друзьями, пили пиво.

Две девушки, подошли к нам и спросили: « Мальчики можно с вами музыку послушать? Это Хариссон?». Потом мы целый день купались в море, загорали.
Я видел, какими взглядами мужчины на пляже сопровождали тебя, выходящую из воды. У меня при этом возникали противоречивые чувства. Гордость, что ты со мной, а не с ними, но в тоже время и странное ощущение возможности в любой миг потерять тебя.
Когда стемнело, мы забрались в горы, уселись на плоскую крышу дольмена. Пили сладкое вино «Фетяска». В свете костра, я видел, как дрожат твои пальцы, когда ты прикуривала сигарету. Сашка во всю целовался с Ленкой, а я,… ты знаешь, я совсем тогда растерялся. Выпитое вино не придало смелости, а наоборот отрезвило. Так бывает. Это теперь я понимаю, что так бывает. А тогда…. Десять дней промчались как один. Время отпусков заканчивалось.
Мы долго стояли на перроне, ветер шевелил твои выгоревшие на солнце волосы. Двери электрички, шипя, захлопнулись перед моим лицом. До сих пор помню тот адрес, который ты мне написала, - " Москва. М-54. До востребования". Маленький камушек, отшлифованный морскими волнами, подаренный тобой на прощанье. И слова,- «Приезжай и пиши».
Шесть месяцев разлуки, твои письма… аккуратный почерк: « Я поступила в Плехановку. Здесь классно, капустники, театры. Приходится подрабатывать, работаем с Ленкой в гардеробе «Современника», - стипендии не хватает,- Москва. Скоро каникулы, ты приедешь?».
Я приехал. Падает снег и кружится. Ранее утро, оба зеваем, не выспались. Смеемся и строим планы.
Планы на каникулы. Ты все время говоришь, говоришь,… тараторишь: « Сначала театр «Сатиры», там дают «Таблетку под язык»,- Миронов, Папанов. Потом «Коломенское», - Андрей Рублев, Даниил Черный…».
Помнишь, как в соборе остановились перед огромной иконой, - «Апокалипсис». Ты спросила: « Сеня! Что такое Апокалипсис?». Я, немного подумав, ответил: " Откровение".
Проходивший мимо священник, одобрительно закачав головой, и окинув нас взглядом, сказал:
« Правильно молодой человек. А Вам девушка, должно быть стыдно. Советую читать больше».
-Сенька, да ты у меня умный оказывается.

Я возразил, - ты знаешь, вырвалось название иконы у меня произвольно, даже не знаю, как это получилось. Наверное, по наитию.
- Умный, умный, не скромничай.
Вечер в кафе « Метелица». Я немного растерян. Пьем коктейли из огромных бокалов. Ты вытаскиваешь из сумочки вяленую тарань: « Отец прислал посылку». Шелушим рыбу, запиваем красной жидкостью. Танцуем под саксофон. Твои глаза и губы напротив.
Признаться стыдно, я тогда напился, напился, хлопнул дверью на выходе из кафе. Прости.
Но и ты хороша: « Лучше бы купил себе югославские сапоги в «Гуме» на эти пятьдесят рублей».
Самое интересное,… никак не могу вспомнить название спектакля в « Оперетте», « Пигмалион», или «Летучая мышь…», Татьяна Шмыга, Герард Васильев,… а название,… не помню, хоть убей.
Еще места попались не ахти, какие - балкон, мое кресло за колонной, которая загораживает сцену. Я все время вытягиваю шею, галстук съезжает на бок, давит узлом шею. Ты хмыкаешь в программку, поправляешь мне галстук. У тебя нежные пальцы, чувствую их дрожь и тепло. После антракта, набираюсь смелости, пересаживаюсь на твое место, усаживая тебя на свои колени. Соседи шушукают, возмущенно поглядывая в нашу сторону. Плевать,… теперь все видно, и ты сидишь, не шелохнувшись у меня на коленях.
Волосы пахнут морем.
Брюки после спектакля в гармошку, но зато, масса впечатлений…
- Семен! Семен!
Семен, подняв голову, увидел стоящего напротив человечка во френче.
- Семен! Ну, и что было дальше?
- Не хорошо подглядывать,- ответил ему Семен, аккуратно складывая письмо.
- Так интересно же, что дальше будет.... Ты проводишь ее на квартиру, которая она снимала на Малой Бронной. Напросишься в гости. Свечи, шампанское,… поцелуи и ласки до утра?
- Разыгралось у тебя, мой друг воображение.
- А что тянуть? Инициативу надо брать в свои руки. Ловить момент удачи.

- Так ты еще и инициативный у меня получился, - не понимая, отчего вдруг смутился перед своим творением, Семен. - Все спать, спать,… завтра много работы.
20 января. « Привет, дорогая!
Ты спрашиваешь как я? Я, пожалуй, в норме. Хотя, честно признаюсь, этот фильм трудновато мне дается.  Может все бросить? Взять отпуск за свой счет. Отпуск за свой счет от самого себя. Неплохо звучит, да?
Помнишь в « Лоо», ты мне сказала, увидев, как я запыхался после заплыва на километр на спор с твоими друзьями: « Качайся, Семен, качайся». А ведь я тогда от них, родившихся у моря, не отстал ни на метр. Но купил гирю и стал качаться до одури, до хруста в суставах, до судороги в мышцах.
Это ведь ТЫ мне сказала!
Через год на Байкале, куда мне все-таки удалось тебя уговорить приехать в отпуск, помнишь, как ты ахнула, увидев мое накаченное тело? Мне было неловко, был рад и смущен одновременно. Тащил тебя на спине через болото, комары жалили нещадно, мошка лезла в уши и в рот. Ты растирала мою спину и грудь спиртом. Я млел… Хозяева - староверы растопили баню.
Я легонько похлестывал тебя веником по загорелым, стройным ногам, по плечам и груди, которую ты смущенно пыталась укрывать от меня руками. Я поливал на раскаленные камни из ковша студеную воду, клубился пар, было жарко, пахло тайгой и тобой. Потом мы забрались по шаткой лестнице на чердак, плюхнулись в колючее сено. Я целовал тебя всю от кончиков пальцев на ногах до глаз.
Губы шептали: « Да, да, да…». Всю ночь, до утра о крышу дома на ветру терся высоченный кедр, мне казалось, что, это кто–то, подсматривая за нами, укоризненно, а может ревностно ворчит….
- Да, - сопя и шмыгая носом, проронил человечек, опуская  ноги с кровати.
-Это ты опять? – недовольно дернув головой, возмутился Семен.
-Я, я …. Сам развлекаешься, а мне, думаешь легко все это слышать? Ворочаюсь, ворочаюсь… Я ведь тоже мужчина.
- Завидуешь что – ли? Или ревнуешь? Ревнивый…
- Может и ревную.
- Хорошо, я сейчас тебе подружку вылеплю?

Семен, аккуратно выверяя каждое движение, взял в руки кусок пластилина. Размял его пальцами и спустя несколько минут, поставил на стол женскую, точеную фигурку, одетую в легкое шифоновое платье розового цвета.
- Назовем ее  Дорой! Ты не возражаешь?
- Дорой так  Дорой, - туши свет Семен. Мы будем знакомиться.
- Когда любви мы лампу зажигаем, наш дом внутри пылает, и свет его настолько ярок, что пламя до небес взлетает,- процитировал Семен восточного мудреца. - Хорошо, знакомьтесь. Только будь ласков с ней, будь внимательней, она еще совсем юная.
Утром Семен вошел в мастерскую, думая о том, что фильм почти готов. Это его обнадеживающе радовало. Осталось отснять несколько эпизодических сцен, закончить монтаж.
Подойдя к столу, увидел, что маленький человек храпит на кровати, укрывшись пуховым одеялом.
- Вставай, вставай соня… Пора мыть руки и к столу.
- Ну, что ты все командуешь и командуешь, - раздался недовольный, сиплый голос. – Сам в начале съемок, говорил, что я главный герой. А раз я главный, значит, молчи,… ты молчи, а я буду сам решать, когда мне просыпаться, куда ходить, что делать.
Надоело,… поставь ногу сюда,… замри,… поверни голову,… не дыши. Все мною командуют, распоряжаются. И ты, и эта Дора…
-Кстати, как провели время? Где Дора? – спросил Семен, оглядывая декорации.
- Где, где…. Вчера, когда ты ушел, она так завелась, как,… как – будто лет пять мужчины не видела.
Я уже и так и эдак…. Еле – еле в живых остался. А сегодня, не свет не заря, она опять за свое. А потом, давай порядок наводить, мести двор. Раскричалась: « Что ты везде окурки, газеты разбросал…». В общем надоело мне это, на – до- е- ло…
- Где Дора? – не на шутку растревожившись, возмущенно вскрикнул Семен.
- Вот твоя Дора,- показывая рукой на новенькое кресло – качалку, усмехнулся тот в ответ.
– Смотри,… высший класс. Мягко, удобно…. Хочу сюда его поставлю, захочу, передвину к окну,… покачаюсь.
Я же не ты… Все мямлишь и мямлишь… Здравствуй, дорогая… - передразнил он Семена. - Взял и вылепил из нее кресло…
- Как ты посмел? Как у тебя рука поднялась?

- Очень просто. И не смей кричать на меня. Выдумываешь все, то фильмы разные и странные, не кому, знай, кроме тебя, не нужные. То письма. Ответь мне! Зачем ты эти письма пишешь? Пишешь, пишешь, что в них толку? Пишешь, мечтаешь,… складываешь аккуратно в стопочку, а потом в стол.
Так и лежат они у тебя в столе пылятся, желтеют,… молчаливые, не отправленные письма.
А она,… твоя дорогая в последнем письме что написала? Ты помнишь? Конечно, помнишь, ты все помнишь. Написала: « Я вышла замуж. Я счастлива! Семен, будь мужчиной, уверенным в своих силах, делай сам всегда первый шаг навстречу к… Женщины любят успешных мужчин. А ты,… ты,… хороший, но… Прости, если сможешь. Прощай».
А ты в ответ три слова: « Я тебе люблю!» Пустил слезу,… ой, ой…
Семен нахмурил брови. - Заткнись, недомерок,- сказал он взглядом. – Фильм окончен. С меня довольно. Философствуй теперь с экрана.
Что есть силы, прихлопнул ладонью, по открывшему было рот человечку, превратив его в лепешку, и смешал с остатками разноцветного пластилина.
– Ревнивый, инициативный, зоркий, - произнес вслух Семен, взял чистый лист бумаги, написал на нем фломастером, - « Ревизор", и приклеил лист сверху на коробку с кинопленкой. Затем, открыв стол, вынул пачку писем, подержал в дрожащей руке и засунул  в карман пиджака. Вышел на улицу, подняв воротник пальто. Дул сильный ветер.
Вдоль квартала в небе неслись тучи. Накрапывал дождь.
Семен, оглянувшись на темные прямоугольники окон мастерской, остановил такси, и сев на заднее сиденье сказал водителю: « В аэропорт, и если можно- быстрее…».