Или ума наличия в палатах?...
Но мон амур была еще вполне
И вроде как поклонницей таланта.
А что еще в лихие времена
Поэта оградит от безобразий?
Да было бы кому подать вина
И если что вдруг - пододвинуть тазик.
Никто от вожделенья не шалел
И не кичился положеньем в титрах, -
Она макала прелести в шанель,
Я регулярно изменял с поллитрой
И во хмелю, признаться не боюсь,
Терзал её озлобленно, до крови -
О, сколь бескомпромиссен был союз
В котором можно насладиться ролью
Мне - одного из тройки поросят,
Ей - осквернённой татями принцессы…
Она, как мать, прощала всё и вся
За призрак связи с привкусом инцеста,
Как будто понимая, что назад
Дороги нет, да и вперёд не будет,
Она дурнела на моих глазах,
Всё безнадёжней опуская груди,
Всё откровенней добавляя в чай
Спиртное (да никто ведь не заметит),
И иногда скулила по ночам
(никто ведь не услышит) в туалете.
За всё про всё всегда приносят счет,
И как-то так развеяв жизнь по ветру,
Я умер раньше, а она еще
Вскормила пару неплохих поэтов,
Так и не став из них ни одному
Ни дыркой в сердце, ни на нём заплатой,
А лишь слегка увядшей мон амур
И вроде как поклонницей таланта…