СКАЗКА (Рассказ)

- Мама, помоги мне уроки сделать, - попросил я.
- А что у тебя не получается?
- Нам сказку задали написать.
- Какую сказку? Ты же в первом классе учишься.
- Все равно задали, - почувствовал я надежду на помощь.
- Какую?
- Да любую.
- Как это любую?
- Но, чтоб начиналась со слов: «Жили-были дед и баба».
- Жили-были дед и баба, - подхватила мама, – и была у них пенсия маленькая, маленькая…
- Но, мам, - возмутился я. – Такую нельзя.
- Ну, хорошо, - она пожала плечами. – Попробуем другую: Жили-были дед и баба и решили они разделить свое имущество…
- Мам! – я уже кричал. – Ты что?!
Но ей почему-то было весело.
- Ты пока иди, другие уроки сделай. Я свою сказку напишу, а потом тебе помогу.
Я поплелся к письменному столу.
         И почему это мне самому приходится уроки делать? Вовке Николаеву родители вообще мобильный телефон купили. Теперь, когда он на контрольной что-нибудь решить не может, домой звонит, и мама ему ответ говорит. Правда Вовке приходиться ждать, когда учительница из класса выйдет или, на худой конец, отвлечется… Но ведь за время контрольной такое обязательно случается. А мне  даже дома самому над домашними  заданиями корпеть надо. И чего, собственно говоря, я тут торчу? Маме все мои примеры решить - раз плюнуть, а мне мучайся.
         Вынув, наконец-то, из портфеля учебники и тетради, я начал писать. И что характерно, чем больше делал, тем меньше желания заниматься этой ерундой у меня возникало. Мало того, что необходимо высчитать, так еще и записать следовало красиво. Я-то это понимал, но вот шариковая ручка ничего об этом знать не хотела. Она скакала у меня в руке, словно дразнила.  Изрядно намучившись, я приступил к русскому.  Все повторялось. Устав от издевательств ручки, я положил ее в пенал, взяв вместо нее другую. Но они, похоже, сговорились. Эта вела себя еще хуже.  Вместо того, чтобы написать букву «о», она мне накалякала «а». Пришлось взяться первую.  
         Но и на этом мои мучения не кончились. Ведь оставались еще устные предметы и ИЗО. «Да что же мама, в самом деле?» – ругался я про себя. У Насти родители ИЗО сами рисуют, а мне такая напасть!. Схватив карандаш, я начал рисовать зиму. Перед глазами с горки скользили веселые мальчики и девочки. Где-то в стороне другие пацаны швырялись снежками. Какой-то дяденька, отталкиваясь палками, ехал на лыжах. Подружки, весело смеясь, лепили снеговика. Но, к сожалению, все это было только в голове. А на листе бумаги появились какие-то закорючки, съезжающие с горки. Другие непонятные существа, явно не земного происхождения, лепили какие-то кружочки. А загогулинки рядом с ними стояли с белыми кружочками поменьше. А то, на что оказался похож лыжник, я вообще не могу сказать. Нечто с изогнутыми конечностями, зеленой точкой вместо головы и длинным красным телом кувыркался под горой. Взглянув еще раз на свое «творение», я положил его в портфель. Уж если родители не хотят за меня рисовать, то это их дело.
         Когда я приступил к устным предметам,  то негодование, теплившееся во мне, возросло до немыслимых пределов. Ведь пока я буду тут по слогам мучиться, мама уже давно бы все мне прочитала! Неужели ей так сложно это понять?! «Когда вырасту, буду своим детям сам уроки делать, чтоб они не мучились» - решил я.    
- Сделал? – спросила мама, когда я уже складывал портфель.
- Сделал. А как сказка?
- Я две написала. Только не перебивай меня, когда я читать буду. А то уйду.  Хорошо?
- Хорошо, - пришлось соглашаться. Выбора-то мне все равно не давали.
- Жили-были дед и баба, - начала мама, - и был у них шестисотый Мерс. – У меня округлились глаза. Но я молчал. – Так звали кота, серого и облезлого, который считал себя крутым и отказывался ловить мышей. – Мои глаза постепенно выходили из орбит. – А пенсия у стариков была маленькая, маленькая. А мышей стало много, много,  - не видя меня, считывала с листочка мама. – Думали, старики, думали и решили обменять своего  Мерса на какой-нибудь  Запорожец, да еще и с доплатой. – Мои глаза уже были на лбу, но мужество мне не изменяло. Я упорно молчал. – Написали они объявление, - продолжала мама, - да расклеили на соседних заборах.  А соседи-то их Мерса знали и меняться не хотели. – Я уже смирился и молча слушал явно не подходящую для школы сказку. – Но, как-то мимо проезжал мужичок залетный, на «ушастом» Запорожце. Притормозил возле объявления, пятками по асфальту, благо дно было дырявое, а тормоза все равно не работали, и решил поменяться без доплаты. «И так» - думает – «не обеднею». А чтоб стариков не беспокоить, поставил свой «вездеезд» ( в том смысле, что где мог, он уже ездил, а больше не может) и пересел в стоящий рядом Мерс, правда не шестисотый, но старики должно быть напутали. И укатил восвояси. – Мама перевела дыхание и продолжила. – Долго потом старики объясняли соседу-автолюбителю, что их  не так поняли. А кота своего обменять у них  и не получилось. Да и не до кота им теперь было. А заезжему мужичку все же придется обратно меняться. – Мама молча смотрела на меня. – Как? – спросила она.
- А какая другая сказка, - спросил я, даже не зная, что и сказать.
- Не понравилась? – огорчилась она.
- Но я же не могу ее в школу принести! – чуть не заплакал я.
- Хорошо. Слушай вторую, – и она взяла в руки другой листок. Это была моя последняя надежда. – Жили-были дед и баба, - снова начала мама, - и была у них только  козочка кормилица. – Это уже ближе к теме. – Как-то привязала старуха козочку на полянке травку пощипать, а та отвязалась и убежала в лес. – Я затаил дыхание. – Приходит старуха за ней, а козочки нет. Уж и туда и сюда она, пропала кормилица. Побежала бабка к деду: «Что будем делать, старый?». И отправились они в лес козочку искать. Темнеть стало, а рогатой нет. Вдруг слышат, козочка их кричит. Они  туда. А там на их козочку волк напал. Еле старики ее отбили. Испугалась рогатая и больше не убегала.  – Мама молча смотрела на меня. - Эта сказка пойдет?
-   Но она такая длинная, - в ужасе проговорил я, взглянув на лист, исписанный мелким маминым почерком.
- Тогда сам пиши, - как будто издеваясь, предложила она.
Пришлось переписывать историю о страданиях бедной козочки. И еще не известно кто из нас больше страдал. Коза, когда потерялась или я, записывавший ее похождения. Посмеялся я только тогда, когда представил, как старики ее у волка отбивали - старики- каратисты, только это слегка улучшили настроение.
         Когда я, наконец-то, все переписал, то оказалось, что надо еще Дерезу рисовать! Напрасно мама мне это доверила. На моей картинке овал с рожками, возле какого-то чупа-чупса щипал зеленые каляки. Учительнице это наверняка понравится!