За какие, такие коврижки
Столько лабух и всякой всячины,
Где распаханной пашней книжки
Мы ж… незрячие.
Серебром звенят те страницы,
Что помимо листается нас:
Ни журавушки, ни синицы
Сплошь и рядом один «распас».
Зёрна, плевелы – мешанина,
Иль клок шерсти с собаки худой,
Превращается мир в машину
Перемалывает худобой.
Измельчает, крошит и крушит,
И кружит колесо пружинное,
Черной ниткой по белому: щит?
Но… в безгласное, и в безвидное.
Ни аукается, ни шелестит,
Ни листвою и ни страницами:
Кто там, в ад, дорогу мостит
И скрежещет по ней «гусеницами»?
Ну, так как: сухари, коврижки? –
Буква к буковке – «иже еси»!
И дай Бог, сечение книжки
Золотым сеченьем Руси.
