После подробного рассказа о том, что данные разведчиков, передаваемые в Центр и в контрольную экспедицию, были не полными, Марк перешёл к самому главному, к тому, что он за всю свою практику впервые столкнулся с таким явлением, как XL17е! Он рассказал, что процессы, происходящие на ней, не укладываются в стандартные каноны современной планетологии, и эта планета была абсолютно новым и ещё совершенно неизученным явлением. Комиссия слушала его внимательно, не перебивая, и, похоже, его слова наконец-то дошли до разума высокопоставленных представителей власти из Центра.
- Прошу уважаемую комиссию принять во внимание тот факт, что благодаря действиям Алекса Паркса, удалось не только эвакуировать с планеты всех оставшихся в живых косморазведчиков, но и установить контакт первого уровня с иным разумом. А главное, ему удалось его закрепить без необходимой подготовки, - закончил он свою речь и добавил: - Всё это может помочь нам в углублении наших знаний и изучении того, с чем мы столкнулись. Как действующий руководитель контрольной экспедиции, прошу это учесть при принятии решения относительно Алекса Паркса, и объявить XL17е карантинной зоной для её дальнейшего изучения.
Меня не удаляли из зала заседаний, и я слышал всё, о чём там говорилось. Наблюдая за реакцией чиновников на слова Карлена, я был совершенно спокоен и ждал своего часа. Судя по всему, заседание комиссии затянется, но я никуда и не торопился, понимая, что от решения этого вопроса зависит не только моя судьба. Опросив Берзина, а затем уже более-менее стоящего на ногах Зарубина, они перешли к опросу Милы Чер.
Мне стало немного не по себе при мысли о том, как они отнесутся к нашему открытию. Как я успел понять за время последних событий, Мила была девушкой с импульсивным характером, и как она отреагирует на скепсис и высокомерие высокопоставленных представителей Центра, было неизвестно. Однако с первыми же её словами все мои сомнения сразу исчезли. Чер раскрылась не только как экзобиолог, недавно окончивший Академию космофлота, но и как настоящий профессионал своего дела. Своими показаниями и приведёнными фактами она сумела доказать, что человечество столкнулось в известном нам космосе с абсолютно новой формой жизни, да к тому же ещё и разумной! Комиссия, ни разу не прервав, внимательно выслушала Милу, и, судя по молчанию чиновников, в «воздухе запахло» переломом в ходе всего этого процесса. Свою речь девушка закончила словами:
- Как полноправный член контрольной экспедиции и экзобиолог, прошу объявить планету XL17е карантинной зоной. Необходимо срочно создать новую группу для изучения данного феномена, в состав которой непременно включить Алекса Паркса. Ей будет необходим его опыт, как человека, первым вступившим во взаимодействие с этим разумом.
После этого Мила победоносно посмотрела на меня. Мне захотелось подбежать к ней и расцеловать её, но, разумеется, в тот момент я не мог себе этого позволить. Поэтому я ответил ей благодарным взглядом, а она мне вспыхнувшим в глазах тёплым огоньком. Люди, сидевшие над нами и смотревшие на нас сверху вниз, заговорили между собой оживлённее, чем прежде. Через какое-то время они ответили:
- Все ваши показания приняты и будут учтены при вынесении решения по делу XL17е. Однако обвинения, предъявленные Парксу и Богданову, всё-таки достаточно серьёзные. Паркс, мы выслушали всех из вашей группы, теперь вы готовы высказаться?
- Да, готов. Я полностью присоединяюсь ко всему сказанному здесь и хочу добавить: мы вступили в контакт с абсолютно новой формой разумной жизни. Он сможет вывести всё человечество на более высокий уровень развития. Однако это будет возможным только при соблюдении правил и условий, при которых это взаимодействие окажется продуктивным для нас, - начал я. И, задумавшись над тем, как бы ничего не испортить своими словами, продолжил:
- Планета XL17е — это прекрасное живое существо, которое само пыталось выйти на контакт с косморазведчиками из Экспедиционного корпуса под командованием Руда Кёртнина, но они его не услышали. Тогда этому разумному созданию пришлось защищаться от людей так же, как мы боремся с опасными микробами и бактериями. Не знаю почему, но этот разум сам вышел на контакт со мной на базе разведчиков в облике когда-то любимой мной девушки Этты Варшавской.
- Какое это имело значение для вас? – спросила меня председатель комиссии.
- Мы были с ней обручены, но она погибла на Ириде во время эвакуации оттуда людей нашим Спасательным корпусом. Это тоже указанно в моих отчётах и показаниях. Я отлично понимаю и признаю, что грубо нарушил устав космофлота, вступив в контакт с неизвестным разумом без необходимого в таких случаях согласования и разрешения. Но это был единственный шанс спасти выживших на XL17е, другого выбора у меня просто не было, - ответил я, пытаясь объяснить свои действия.
- Мы повторяем свой вопрос. Насколько большое значение имело для вас то, что вы увидели там свою погибшую девушку? - снова спросила меня председатель заседания. Я был готов к этому вопросу и знал, что мне его сейчас зададут. Слушая всё, что здесь говорилось, я осознал одну вещь. Когда среди остатков лагеря косморазведчиков в квадрате М11 Этта взяла мою голову в ладони, и наши глаза встретились, она передала мне нечто большее, чем просто информацию о себе. Она подарила мне частичку себя, изменив мои способности к восприятию окружающего мира. Теперь я будто видел всех вокруг себя насквозь и чувствовал, что происходит в сознании и разуме других людей.
- Я понял, что этот разум пытается выйти на контакт именно со мной и Зарубиным. Этта Варшавская была не только моей невестой, но и нашей общей знакомой. Сознание, с которым мы столкнулись, знало, что мы не воспримем её появление, как угрозу для нас. Это говорит о том, что оно намеренно использовало её облик, благодаря чему и стало возможным установить контакт. Ещё раз повторяю, я не знаю, почему оно выбрало именно меня, а не кого-то другого, - ответил я на поставленный вопрос и продолжил: - Сама планета и есть живой разумный организм более высокого уровня и порядка, чем наш, и он готов к диалогу с нами. Присоединяюсь к мнению членов нашей экспедиции: XL17е следует объявить карантинной зоной и создать отдельную группу для изучения явления, c которым мы столкнулись.
- В заседании комиссии по делу XL17е объявляется перерыв. Мы учтём и рассмотрим все ваши данные и показания, полученные здесь и полученные нами до этого. До принятия окончательного решения Паркс и Богданов остаются под арестом. Членам контрольной экспедиции также запрещается покидать Беллу до вынесения окончательного вердикта. Все вы будете ещё раз вызваны сюда для оглашения нашего решения по этому вопросу, - подвела итог заседания председатель.
На сегодня для нас всё было уже закончено. У комиссии из Центра будут явно не простые часы обсуждения услышанного здесь, а мне разрешили встретиться и поговорить с членами нашей команды.
- Спасибо друзья, вы молодцы! - сказал я, когда мы остались одни в помещении, специально отведённом для меня. Это была обыкновенная просторная комната со всеми удобствами, необходимыми человеку. Хотя у дверей дежурила охрана из двух офицеров Центра, я не чувствовал себя арестованным. Поймав на себе взгляд Милы, я добавил:
- Особенно ты, думаю, что твои слова сыграют здесь самую главную роль.
- Будем надеяться, что они прислушаются к нашему мнению, как к мнению контрольной экспедиции, и все усилия были не напрасны, - ответил Карлен. - А ведь у них ещё до начала заседания уже было готовое решение по нашему делу, Алекс.
- Я это сразу понял, как только вошёл в тот зал и из-за этого чуть не "сорвался", но сумел сдержаться.
- А я думаю, нам всё-таки удалось их переубедить, - сказала Мила и с победоносным видом зазнайки продолжила: - Вы же видели, как они изменили свой тон после нашего с Марком выступления. Представляю, что там сейчас происходит!
- Да что там может происходить, Мила? Обычная борьба политических групп с разными мнениями и интересами. Для них, как для политиков и людей, обладающих властью, это дело привычное, - ответил ей Берзин.
- А с тобой я вообще не хочу разговаривать, предатель! Мог и не докладывать об его контакте службе безопасности, - огрызнулась на него Мила.
- Он обязан был доложить. Правила одни для всех в космофлоте, да и как бы я без помощи Рамоса смог вывести всех разведчиков? Так что зря ты так, - встал я на защиту Берзина и спросил его: - Что там с Сергеем, как он?
- Да что с ним будет? Передаёт тебе привет и говорит, что со сломанными рёбрами ему необходимо сидеть на месте. Как думаешь, долго всё это продлится? – спросил он меня. И тут я вспомнил, что вылетев на XL17е, Николай оставил дома беременную жену. Мне стало не по себе от того, что я совсем позабыл о друге. Теперь я увидел, как он волнуется и не находит себе места.
- Думаю, что нет, особенно после сегодняшнего выступления, - ответил я и, глядя на него, на мгновение задумался. С виду Николай был совершенно спокоен, но я-то знал, что творилось у него внутри, когда он думал о супруге, которая находилась сейчас от него в десятке световых лет. И я его отлично понимал! С того времени, как люди начали изучать окружающее их пространство, такова была судьба всех, кто уходил к далёким мирам в неизвестность, оставляя любимых и близких дома в ожидании и тревоге. Всё-таки он был моим старым другом, и, понимая, что он испытывает сейчас, я попытался его успокоить:
- Не волнуйся, дружище. Несмотря на то, что у них уже было готовое решение на наш счёт, думаю, они изменят его и не станут затягивать этот процесс. Одно дело — это читать наши доклады, а другое видеть и слышать всё это лично от нас самих.
Мне показалось, что мои слова немного успокоили Николая, и через несколько минут друзья покинули меня. Задержалась только Мила. Какое-то время мы молчали и смотрели друг на друга.
- Какое бы решение они ни приняли, я не оставлю тебя одного. А то вдруг ты встретишь кого-нибудь ещё из своего прошлого, - попыталась она пошутить. Но я видел всё, что происходило у неё внутри. Мила сильно волновалась и переживала. Я вспомнил слова Этты, сказанные нам с Зарубиным на базе косморазведчиков: «Вы и ваш разум открыты для меня, я вижу все ваши мысли, страхи и намерения».
То же самое стало происходить и со мной, начиная с того момента, когда Михаэль Рамос допрашивал меня на «Коалиции». Я уже тогда знал все его вопросы ещё до того, как он успевал их задать. Очевидно, что тогда в квадрате М11 Этта передала мне нечто большее, чем просто информацию о себе.
- Это вряд ли. Спасибо за всё, что ты делаешь, но ещё неизвестно какое решение примет комиссия по моему вопросу. Может, не стоит связывать свою судьбу со мной. У тебя всё ещё впереди, особенно после такого замечательного выступления, как сегодня, - сказал я и почувствовал, что это было совсем не то, что она ожидала услышать. Мила обняла меня, и, глядя в мои глаза, ответила, напомнив свои же слова, сказанные ещё на «Конунге»:
- Ты, видимо, уже забыл, что ты мой должник, а я получу с тебя сполна, даже не пытайся увильнуть! Тем более, я тебя просто так не отдам, так что и не мечтай от меня отделаться!
- Ну что же, это радует, - пошутил я. Через пару минут офицеры из Центра, стоявшие по ту сторону двери, вежливо напомнили, что наше время закончилось. Уже зная, что будет со мной в ближайшем будущем, я попытался ещё раз её успокоить.
- Не волнуйся, Мила, всё у нас будет хорошо, как я и обещал, - сказал я. И в ответ получил справедливое замечание:
- Посмотрим, то же самое ты говорил на «Конунге» перед высадкой на XL17е. С тех пор я постоянно слышу эти слова. Придумай что-нибудь новое.
Сказав это, Мила вышла из комнаты, а я опять остался наедине со своими мыслями.
Думая о том, сколько времени продлится разбирательство, я неторопливо измерял свою комнату шагами: получилось около десяти в длину и восьми в ширину. Долго с нашим делом они тянуть не станут, это не в интересах Центра. Тем более, случилось то, к чему человечество стремилось ещё с момента первого полёта человека в космос в далёком двадцатом веке: произошёл полноценный контакт с неизвестным и превосходящим нас разумом! Несмотря на то, что мы не замечали его присутствия и невзирая на несоответствующее поведение людей, он сам стремился к контакту с нами! Иначе мне и Зарубину не дали бы возможности уйти с той базы живыми и вывести оттуда разведчиков.
Теперь дело стало лишь за тем, какое решение примут высокопоставленные чиновники из Центра. Я был твёрдо уверен, что они всё-таки прислушаются к нашему мнению. Ведь для этого в своё время, с момента начала колонизации людьми других планет, и были созданы контрольные экспедиции космофлота. И комиссия не будет долго тянуть со своим решением. Самым разумным выходом из этой ситуации было бы создание новой группы для развития контакта между человечеством и иным сознанием, с которым оно внезапно для себя столкнулось. Представляя себе, что сейчас творилось в зале заседаний, я внезапно почувствовал, что морально и физически устал за последние часы. «Утро вечера мудренее», - подумал я и заснул крепким сном.