Нет, конечно, всё это замечательно, но зачем надо было так жёстко выходить из режима «прыжка», что мою голову чуть не разорвало на части? Берзин, хоть он и командир этого прекрасного шлюпа межзвёздного класса, и мой друг, а всё-таки мог не так резко перевести корабль в нормальный режим полёта. Но самым главным было то, что мы, наконец-то, долетели.
«Да уж, славная вечеринка была...» - вспоминал я вчерашний вечер, пока умывался и брился. А вспомнить было что! По давно заведённому обычаю мы отмечали первое назначение и первый полёт «птенцов», выпускников Академии космофлота: Милы Чер и Гарольда Семакина. Мила до того распалилась, да плюс ещё и горячительные напитки, что ненавязчиво, всего лишь намёками, попросила проводить её до своей каюты, у дверей которой я не сдержался и поцеловал её в губы.
- Команде контрольной экспедиции собраться в головной рубке через двадцать минут, - раздался голос Берзина из интеркома так внезапно, что я едва не порезался. Несмотря на весь технический прогресс человечества, я предпочитал бриться опасной бритвой с лезвием. С Николаем Берзиным я был знаком уже девять стандартных земных лет. Мне вспомнился один момент, произошедший ещё до того, как мы стали друзьями. Тогда он проходил выпускную практику пилотирования и прокатил меня вместе с очаровательными практикантками прямо над Ио, одним из спутников Юпитера. Мы летали в такой близости от его раскаленной кипящей поверхности, что чувствовали огненное дыхание этой маленькой планеты и жар от её вечно извергающихся в открытый космос вулканов. На мониторах обозрения было видно, как огромные куски расплавленной породы пролетали мимо корабля, и, если честно, я думал, что Николай решил отправить нас на тот свет!
После того случая Берзина хотели вообще убрать из космофлота, но высокопоставленного отца одной из практиканток настолько убедили доводы его дочери, что в итоге, после завершения практики, пилот-«хулиган» получил красивую умную жену и шлюп межзвёздного класса «Конунг». Позже он признался, что на каждом корабле стоит система автоматического уклонения от столкновений, и, следовательно, тогда мы ничем не рисковали. Ну что же, каждому своё, только в тот раз я едва не поседел и запомнил тот полёт на всю оставшуюся жизнь!
Когда я вошёл в головную рубку корабля, все были уже там.
- Паркс, мы вошли в гравитационное поле звезды XL17, есть контакт с базой разведчиков. У нас будет всего лишь несколько минут устойчивой связи, - доложил мне Берзин. «Доложил» потому, что я и был руководителем этой экспедиции, но об этом позже. В проекционном поле появилась голографическое изображение человека лет сорока, с проседью в волосах и в обмундировании Экспедиционного корпуса косморазведки. По знакам отличия на его форме было нетрудно догадаться, что это и есть майор Руд Кёртнин, командир разведчиков, работающих на экзопланете XL17е («Экзопланета» - планета, которая обращается вокруг звезды, не являющейся Солнцем. «XL17е» — принятое на данный момент обозначение экзопланет, открытых у других звёзд, где “XL17” - индекс звезды, а литера «е» – индекс планеты. В принятом обозначении «XL17» - непосредственно сама звезда, а далее идёт обозначение планет по порядку букв латинского алфавита и удалённости их орбит от звезды, которая подразумевается под литерой «a» - Прим. автора). На правах командира корабля и без лишних любезностей Берзин обратился к нему:
- Здравствуйте, очень рады вас видеть! Просим передать данные по квадрату для посадки посадочного модуля контрольной экспедиции.
- Взаимно, я тоже рад встрече, но вынужден отказать вам в праве на высадку. Данными мне полномочиями я объявляю XL17е закрытой зоной. Вы не имеете права предпринимать какие-либо действия без согласования с нами и лично со мной, – сухо и с жёсткой интонацией в голосе ответил Кёртнин. Это был неожиданный поворот событий, и такая встреча всех нас очень удивила.
- Здравствуйте, майор, позвольте представиться, руководитель контрольной экспедиции Алекс Паркс, - вмешался я в диалог, который сразу же пошёл совсем не так, как ожидалось. - Если вы забыли устав космофлота, могу напомнить: глава вторая, пункт двенадцатый. Теперь вы и ваши люди полностью переходите под наше руководство. Как руководитель экспедиции, прошу указать нам место для высадки.
После моих слов все почувствовали внезапно появившуюся напряжённость.
- Паркс, я знаю и отлично помню, что написано в уставе космофлота, но перед вашим появлением на планете произошли серьёзные изменения, и мы не в силах их контролировать. Согласно той же самой главе, я имею полное право не допускать сюда вас ради вашей же безопасности! Я вышлю свой подробный отчёт чуть позже, и ещё раз повторяю: вам отказано в высадке, - парировал мои слова Кёртнин.
Ответить я не успел, проекционное поле покрылось рябью помех, наш корабль вышел из зоны приёма, и связь прервалась. Ответ майора косморазведки удивил нас, но повернуть назад мы не имели права. Во время повторного контакта с разведчиками, Кёртнин всё-таки признал мои полномочия и обещал связаться с нами через стандартные земные сутки. В оставшееся до следующего сеанса связи время мы готовились к высадке. Это было необходимо для выполнения главной задачи нашего полёта на XL17е: выдачи конечного заключения о готовности нового мира к приёму первых колонистов.
По сути дела это была всего лишь формальность. Эту экзопланету открыли около двадцати стандартных земных лет назад. Являясь типичной представительницей «земной группы», она сразу привлекла внимание поразительным сходством с Землёй. Вращаясь вокруг звезды XL17, типичного жёлтого карлика спектрального класса G2V, она находилась в так называемой «зоне Златовласки» или в «поясе жизни» (Жёлтый карлик G2V - тип небольших звёзд главной последовательности, имеющих массу от 0,8 до 1,2 массы Солнца и температуру поверхности 5000—6000 К - Прим. автора). Её орбита проходила на оптимальном расстоянии от самой звезды, что позволило сформироваться там необходимым и благоприятным для жизни людей условиям.
Четвёртая по счёту от XL17, она идеально подходила для колонизации по всем параметрам: размером, составом атмосферы, силой гравитации, наличием биосферы и магнитного поля. Такие экзопланеты были большой редкостью в известном нам космосе. Большинство из найденных ранее и пригодных для жизни требовали вмешательства извне и долгой работы целой армии учёных, автоматических зондов и терраформировщиков, чтобы подготовить новый мир для последующей колонизации.
Зачастую на создание условий, чтобы на планете возникла среда, где могла бы существовать пригодная для нас биосфера, и где можно было бы жить и работать могло уйти несколько десятков, а то и сотен земных лет. Что касается XL17е, то на изучение её параметров ушло относительно немного времени. И как только все данные подтвердились, было принято решение об отправке туда людей из Экспедиционного корпуса косморазведки.
Это происходило по одной уже давно отработанной схеме. В новом мире высаживалась первая группа разведчиков. Многие из них зачастую больше никогда не возвращались назад, одни по своей воле, другие из-за своей гибели. За первой высадкой следовала вторая, затем третья, и так до тех пор, пока люди, используя весь накопленный опыт, не закреплялись до конца на чужой, а иногда и враждебной территории. Они были теми, кто первыми входили в неизвестную среду, изучали и готовили её для будущих колонистов. По моему личному мнению, такие люди достойны памятника ещё при жизни, своими действиями и решениями, на своем личном опыте они показывали, что можно делать в новом мире, а чего не стоило!
По истечении определённого срока и после оценки полученной информации о новом жизненном пространстве, туда направлялась контрольная экспедиция, в задачу которой входила проверка всех исходных данных и принятие окончательного решения о пригодности экзопланеты для колонизации. Этой же команде давалось право назвать пригодное для жизни небесное тело «именем», заменив им его кодовое обозначение.
Именно такой экспедицией я и руководил в данный момент. Помимо меня, Алекса Паркса, в состав нашей группы входили: Сергей Зарубин – врач и штатный психолог, да и просто мой старый друг, это был уже не первый наш совместный полет, Марк Карлен – планетолог и специалист по магнитным полям. Это, как говориться, была «старая гвардия» из уже опытных офицеров. Кроме неё в состав контрольной экспедиции вошли двое «птенцов», бывших курсантов, только-только окончивших Академию космофлота: Мила Чер – биосфера и гидроресурсы и Гарольд Семакин – геология и сейсмология.
И летели мы туда на шлюпе «Конунг», капитаном которого был мой старый знакомый Николай Берзин. Так что на компанию жаловаться мне не приходилось! На самой планете XL17е уже восемь стандартных земных лет находились и работали девятьсот тридцать косморазведчиков из Экспедиционного корпуса, которыми руководил майор Руд Кёртнин. Вот, пожалуй, и все действующие лица текущего повествования.
Наш корабль уже вышел на орбиту вращения XL17е вокруг звезды и лёг на траекторию сближения с планетой.
- Алекс, через несколько часов мы будем на месте, - обратился ко мне по интеркому Николай. - Зайди ко мне в каюту, я только что из отсека связи. Кёртнин сам вышел на связь, и поставил условие, что будет говорить только с тобой. Возьми с собой Сергея, он всё-таки психолог, пусть со стороны глянет на нашего «героя». И ещё, он выслал отчёт с обновлёнными данными, хочу, чтобы вы на это поскорее взглянули. Кёртнин ссылается на какую-то там секретность.
В этот момент мы как раз обсуждали план действий на планете, и я поймал на себе напряженные пристальные взгляды членов нашей экспедиции. Все слышали слова Берзина и ждали моей реакции.
- Сейчас будем, Николай. Планы работ утверждаю. Вы всё правильно рассчитали, особенно орбиты и последовательность запуска зондов по наблюдению за биосферой планеты, - сказал я, и мой взгляд перешёл на Милу Чер. Своими последними словами я обратился именно к ней.
Я всегда был против того, чтобы такие девушки летали в дальний космос. И чего ей дома не сиделось?! Стройная, яркая! Она сама была как звезда и могла бы дарить свет и тепло окружавшим её людям! И когда я ловил взгляд её больших карих глаз, мне меньше всего хотелось думать о космосе...
- Мне готовить мои зонды? - спросила эта «бестия». Беспощадная в своём обаянии, она поймала мой взгляд и уже не отпускала его, словно пытаясь мне что-то сказать! Моё сердце забилось в бешеном ритме, а в голове пронеслось: «Тот поцелуй был ошибкой!» Но сказать так я, разумеется, не мог и, пытаясь привести мысли в порядок, ответил:
- Да, Мила, конечно, а вы, Марк, начинайте готовить посадочный модуль к работе. Если появятся какие-нибудь вопросы, мы всегда на связи.