Свыше всё решено. С самой первой движухи –
обозначил цейтнот
неудачный гамбит.
И не в цвет чемергес из настойки слепухи.
Ошалевшее время
истошно молчит.
Вислоухий писец во хмелю альбатросит,
графоманя в закат,
невпопад, и не в масть.
От корявого слога скукожилась осень –
и зайдя в жёсткий штопор,
с небес сорвалась.
Он её разметал по скрипучей кровати.
Отлюбил, как убил…
Трёшку дал на такси.
Вечер полз по стеклу, и звучало некстати
Аргентинское танго
о вечной любви.
Осень вырвалась в ночь. Как пустая игрушка,
покатилась сквозь дождь –
не в струю и не в такт.
Лишь дрожат в унисон – заводная кукушка
со струной на виске: «Раз-два-три…
Тик-так…Так?»
Заливая клавир не озвученных музык,
понимая, что всё это –
в общем, конец,
за убогим столом тихо плакала Муза…
Нервно мылил шнурок
одинокий писец.