2 (У нас одно Солнце) (Проза / фантастика)

Через несколько минут Антуан, сообразив, что говорит в безответную тишину, вздохнул и, свернув вокруг себя интерсферу, углубился в изучение японского. А Крот спал и не спал. Этот сон был из разряда тех странных снов, которые время от времени стали случаться с ним после второй пережитой психоатаки.  А всего психовоздействий за время его службы в Форсис было, как он думал, три. Может быть, даже и больше. Но три он зафиксировал точно. По реакции товарищей. Сам он переносил атаки легко, так что мог какую-то и не заметить. Поначалу ему даже казалось, что они на него вообще никак не действуют, потому что во время облучения он не впадал в депрессию, им не овладевало безумие и ярость, его не мучили непереносимые головные боли. А вот о том, что у психоатак могут быть последствия, он тогда не думал.  
Психические атаки применялись инакими с первых боевых контактов и поначалу были довольно эффективны. Правда недолго, потому что вскоре нашлись против них средства. Но поначалу эффективность их велика: чувствительными к воздействию в среднем оказывалось до двадцати процентов, подвергшихся нападению. Конечно, далеко не каждый пятый из подверженных становился в такой момент опасным для товарищей. Теряли разум и палили не разбирая немногие. Большинство впадало в депрессию или билось в истерике. После окончания облучения некоторые сразу же и без ощутимых последствий приходили в норму, но были и такие, кого долго не удавалось привести в чувство. Таких приходилось направлять в госпиталь.
Но стрелки были.  Поэтому до первой психоатаки новичкам не выдавали оружие. Подверженных сразу же комиссовали, а в дальнейшем поведении тех, кто оказался не чувствительным, сомнений не возникало. Таким образом происходил отбор неподдающихся воздействию бойцов.  Но была среди бойцов таинственная малочисленная категория, к которой относился и Крот. На них вмешательство в психику подействовало особым образом. Антуан, например, вдруг появился феноменальный талант к запоминанию. А Крот после второго облучения вдруг заметил за собой способность выходить во сне за границы физического тела. То, что он наблюдал, заснув, строго говоря, нельзя было назвать сном. Это скорей напоминало разведку: в таких снах он изучал недоступный, или не замеченный им явный объект. А предшествовало этому тревожное беспокойство наяву, решения какой-то трудной проблемы.
Вот и сейчас, он, словно погрузился в серебристую матовую мглу, подобную той, которая покрыла испорченные файлы фотоаппарата. Мгла эта была вокруг него, и он всматривался в тусклое сияние, словно желая рассмотреть что-то сквозь него. Постепенно вокруг прояснилось, и он увидел себя на вершине каменистого взгорья, вокруг которого до самого горизонта развернулся плотный лесной массив, который, редея поднимался и по склонам, однако, у самой вершины иссяк, истощился. Крот отлично знал, что здесь он никогда не был, однако ему казалось, что местность эта ему не так уж и не знакома. И он вдруг понял, что видел его. Если не наяву, то на карте. Для того, чтобы убедиться в этом, он повернул голову, всматриваясь вдаль и увидел то, что ожидал увидеть: вдали синела озерная гладь. Он как-то сразу понял, что это их озеро. И что гора, на которой он сейчас стоит, как-то связана с теми водяными шарами, которые они с Антуаном наблюдали сегодня утром. Понял и заснул по-настоящему.
Утром после развода он явился к командиру и сказал ему на плохом английском, что считает необходимым выставить постоянный пост на высоте 236. Тот взглянул на него удивленно, взял со стола пульт, открыл на настенном планшете карту, нашел высоту, постоял некоторое время, глядя на экран, потом быстрым перебором клавиш вывел на изображении шкалу и прокинул линию от озера до высоты. В правом нижнем углу высветилось – 12 км 153 метра.
- Ты думаешь они туда переносят воду? – спросил он.
- Я думаю, что да.
Полковник задумался. Потом спросил:
- И что ты собираешься там делать?
- Наблюдать. Только наблюдать. Узнать маршрут.
День ушёл на сборы. Крот, подключив к делу Антуана, потому что самому ему было сложно объясняться в штабе и на складах, занимался подбором людей, составлял списки вооружения и снаряжения, определялся с организацией питания. Утром следующего дня шесть человек загрузились в «леталку», забив предварительно багажный отсек укладками с имуществом. Парни были опытные, обстрелянные, облучённые. Крот забрал лучших. Начальство не возразило. Они знали, если вдруг спокойный и пассивный Крот начинал действовать, то мешать ему не следует. Да и бесполезно это.  Тем более, что особой нужды в людях на базе не было, никаких экстренных задач решать не приходилось. Тихо было последние два года в этих местах. Сонно. Скучно. Дисциплина ослабела. Начались пьянки, случались и драки. Хорошая встряска личному составу не помешает, потому что безделье разлагает, а занять или даже развлечь людей в этой глуши по-настоящему нечем.
Он сел рядом с пилотом – яркой блондинкой со взбитой, как сливки, прической, на вершине которой, словно чепчик на горничной из старинной гравюры, пристроилась форменная пилотка. От неё веяло пряным горчащим запахом дорогих духов. Летчицам тоже было скучно. Он подумал, что по поводу этой поездки со спецназом у них было много интриг и даже, может быть, случился небольшой скандальчик. Впрочем, они размещались в городке, и потому развлечений у них было больше. Но вряд ли среди авиационной обслуги и штатских обитателей приютившего эскадрилье населенного пункта можно было встретить парней, подобные этим орлам. Крот приказал развернуть леталку километрах двух от цели и обойти сопку. Накануне он внимательно просмотрел файлы космической съемки и выбрал место для лагеря. В небольшой лощинке, в километре от высоты, с противоположной стороны от озера. На гору лезть не стоило. И не потому, что инакие там их легко бы обнаружили, они и здесь обнаружат, а потому, что бэр в лесу не воин. Почему, знают, наверное, только сами инакие. Попробуй пойми, почему своих биологических роботов они создают для боёв на относительно открытом пространстве. В поле, даже в городе, они действуют умело и уверенно, а вот в лесу словно дуреют. В принципе, могут расстрелять с воздуха. Ударить, например, тепловым зарядом. Но, такого, чтобы вот так просто, без конкретной цели, инакие не бьют. И вообще предпочитают защищаться, а не нападать. Так что, до тех пор, пока спецназ в гору не полезет, ему ничего не угрожает.
Шесть человек для организации мобильного поста – мало. Тем более, что электронные средства контроля, как показал опыт, в данном случае им не подмога. Однако развертывание Крот приказал провести по полной программе. Двое бойцов надели силовые каркасы и огромными остро отточенными лопатами, захватом чуть ли не в полковша дорожного экскаватора, принялись копать шурфы под землянки. Ещё двое занялись съемов данных с местности. Крот с Антуаном отправились на сопку.
Поднялись по склону до того места, где на смену дерну пришли каменистые россыпи.  Еще метров через сто подошли к монолитной скале, вылезавшей из земляного окружения, как зуб из десны. На самую вершину забраться без специального снаряжения было бы сложно, но по результатам рекогносцировки известно было, что там плато - примерно сорок на пятьдесят метров.  
- Не мокро, - сообщил Антуан, осматриваясь. – Вода не делала следов. Не оставляла…
Крот и сам видел, что нет на склонах промоин. А почему они должны быть? Неизвестно, что инакие делают с этой водой. Да и не факт, что здесь. Ну, приснилось ему так. А что там было на самом деле, кто ж его знает? Вообще со снами этими ещё разобраться бы надо. Если они результат психоатаки инаких, то почему не могут быть ими же наведёнными? Направленной дезой. Пробили дорожку к нему в мозг и дурят. Такое предположение выглядело довольно логично, и потому не в первый раз он об этом задумывался. Да только существовало очень весомое «но». Эти сны-подсказчики работали всегда на Крота и против инаких. Дважды уберегали они его, предупреждая об опасности. Потому-то он с осторожностью, конечно, но доверял им.
- Надо бы там посмотреть, - Крот взглянул на каменистую вершину. – Но это завтра.
Утром следующего дня после завтрака он распаковал свою укладку, вынул небольшой сверток и, сунув его в сумку, кивнул Антуану: вооружайся и пошли.
- Где взял? – удивился Антуан, когда Крот у подножья скалы вытащил на свет божий два матово поблескивающих антигравитатора.
- Где взял, там уже нету. Прилаживай.
Он помог Антуану разобраться с ремнями крепления. Настроил по росту сферу воздействия, соединил свой и его ремни страховочным тросиком. Спросил:
- Летал когда-нибудь?
- На шестьдесят часов летал. Два часа у нас было занятия по летанию. По полётам.
«Шестьдесят часов» – ежегодная обязательная переподготовка и аттестация спецназа Форсис во французском Кретее или в немецком Дормунде, где расположены крупные учебные центры.
- Значит, с прибором обращаться умеешь. Ставь на ноль.
Дождался, когда Антуан выполнит команду, отключил нейтрализовал гравитацию на своем приборе и прыгнул вверх, увлекая за собой напарника. Тот час их подхватил порыв ветра, но Крот учел и его направление, и силу. Оттолкнувшись от скалы, подправил направление полета, потом аккуратно лег на потом и взлетел над плато, увлекая за собой товарища. Здесь переключил прибор на «единицу» и медленно опустился на камни. Подтянул к себе Антуана. Приказал отключить прибор.
- Потом потренируемся летать, - сказал он. – Давай осмотримся.
Они разошлись по плато, но, как ни вглядывались в камни, следов воды не обнаружили.
- Командир, почему ты думал, что они воду летают сюда?
- Интуиция, - отвечал Крот неохотно, понимая, что аргумент этот звучит очень неубедительно.
- Раз так, то значит сюда, - согласился Антуан.
Крот посмотрел на него с подозрением: издевается, что ли? Но тот был совершенно серьезен. Желание выяснить, откуда такая уверенность, прервал вызов с переговорного устройства. Страхуясь, прежде, чем ответить, Крот переключил динамики на громкость, чтобы слышал Антуан. Тот подтвердил, что сообщение Кротом понято правильно: со стороны озера в их сторону шли шары.