Короче, как-то поздним вечером мой сосед оказался свидетелем того, о чем я и хочу вам поведать, разумеется с его слов.
Ну, так вот. В фойе отеля собралась дюжина постояльцев чтобы расслабиться после вкусного ужина, а заодно, приятно провести вечер. Незаметно, как-то сам собой завязался непринужденный светский разговор ни о чем…
- Господи, как я завидую - мои сейчас нежатся на Багамах, - сказала, тяжело вздыхая, левретка Клоди, удобно устраиваясь на кушетке.
- А мои - на Мальдивах, - не желая умалить престиж хозяев, подхватила болонка Мона.
- Все это ерунда, дрянь ваши Бермуды, лучше наших задворок ничего нет... Однозначно! - выставив вперед крутую грудь, заявил боксер Джери.
- Да, вы абсолютно правы коллега. Надо дорожить своими дворами их историческим значением, духовностью, воспитывать у молодого поколения любовь к своим подворотням, переулкам и околицам, - поддержал умница, алабай Прохор.
И тут, словно ужаленный взвился ризеншнауцер.
- Боже мой! Как вы всем уже надоели со своими взглядами и вашим замшелым менталитетом… Давно пора жить как за забором.
- Молодец, Бони! - затряслась от восторга такса Алиса.
- Ваши улицы все провоняли, а на задворках одна пьянь, - в унисон таксе, запищал рыжий шпиц, - Посмотрели бы, как там живут: полная свобода, лай сколько хочешь и когда хочешь… А здесь, чуть что, так сразу - Брысь!
- Послушайте, а что если нам всем у дома главного хозяина залаять так, чтобы он испугался, - воодушевленный услышанным, рубанул мопс Гарри, - А дойдет дело - можно его и тяпнуть. А?
- Только посмейте! Мы вас так тяпнем, что от вас только уши останутся, - почти в голос завопили Джери и Прохор.
Бассет Зяма, глядя на это безобразие, своими грустными глазами сидел безучастно не желая ни о чем спорить.
- Что вы молчите, Зяма? Кому как не вам досталось в этой жизни? - прыгал вокруг бассета, доберман Мотя.
Левретка Клоди только сейчас обратила внимание на печального Зяму, она никогда его прежде не видела.
- Скажи мне подруга, кто он, чей?- метнув взглядом в сторону бассета, тихо поинтересовалась Клоди у болонки.
- Как? Ты не знаешь? - удивилась Мона, - Он много лет просидел на цепи во дворе. Как-то раз, ему пришло в голову залаять на хозяина… Чудак, захотел свободы и справедливости. Все имел... Говорили, даже отдельная ванная была.
- Господа, перестаньте, ну право же, это не серьезно, - стал уговаривать не ссориться пудель Маркиз.
Но тут неожиданно, запыхавшись, в фойе влетела чихуахуа Дуся.
- Ох и шельма! - увидев ее, прошипела Мона, - и как ни в чем не бывало, - Дуся, иди к нам, посплетничаем, ты все же приближенная, и на телевизоре порой лаешь.
- Господа! Я только что с Собачьей площадки. Что там творится, если бы вы только знали, - захлебываясь от восторга, лепетала Дуся, - Стоит неимоверный лай - требуют отставки хозяина… Представляете... Самого!!!
Краткую тишину нарушил бассет Зяма.
- Хрен редьки не слаще. Что толку от вашего лая, - дворы чище не станут.
- Ну и что, зато свобода слова, демократия, наконец, будет и у нас! - вдохновенно вырвалось у добермана Моти.
- Вы хотите, чтобы наши дворы загадили чужие собаки? Этого нельзя допустить, однозначно, - с яростью возразил, Джери,
- Если вам не нравится здесь, то можете катиться туда, за забор, к своим, - поддержал его Прохор.
- Господа, ну зачем вы так.., - начал было пудель Маркиз, но его резко оборвал Зяма.
- Цыц, выродки!.. Я вот тут все время думаю; а как бы я поступил, окажись тогда на месте своего хозяина - залай он на меня? Так я вам скажу: сделал бы точно так же, как он... Иначе с нами нельзя, все пробрешим, идиоты!..
Все заметно оживились, начался лай и визг, и вдруг на пороге появился бомжеватого вида пес.
- Это еще кто? - возмутился доберман Мотя.
- А это наш сторож, Федор, - явно с симпатией объявил Прохор.
- Но, почему он здесь? Здесь ему не место, и к тому же, он дурно пахнет, - брезгливо отворачиваясь, сказала Дуся.
- И, что из того, что пахнет, зато это наш, родной запах... Однозначно, - возразил, не без удовольствия, Джери.
Федор, стоя в дверях, тряхнул головой, и хотел было пойти, но словно вспомнив о чем-то важном, неожиданно для всех заговорил:
- Господа хорошие... Я конечно, не так воспитан и мое собачье образование на уровне конуры, но сдается мне, что вы недолюбливаете нашего брата, а заодно и наши подворотни… Я бы сказал больше - ненавидите… И вот, мой интеллект все время меня подталкивает спросить вас: - А что вы собственно можете? Может быть охранять дворы, пасти стада, или только брехать… А?!
Повисла гробовая тишина. За окнами что-то засверкало, немного погодя, громко ахнуло и с грохотом раскатилось. Потом еще и еще, в фойе стала темно. Перепуганные насмерть собаки забились в угол, ужас отразился на их мордах.
- Чего испугались, господа?! Всего то - обычная гроза, - успокоил Федор, - Ну, мне пора на службу… Дело надо заниматься, господа... Делом! - и Федор решительно закрыл за собой двери.