листья шорох несут, словно дань, на стекло лобовое,
небо буро глядит на ряды тополей в перелесках,
на усталой природы готовые к отдыху чресла.
Пережить бы себя, чтобы мир стал мне неузнаваем,
чтобы я не глядел за оконную раму зевая,
познавая действительность как компиляцию снов, и,
чтобы звёзды мерцали во тьме мне мелодией новой.
Но украдено всё этим сумраком, я в нём украден,
здесь беззвучны слова, мне их не донести до тетради
направления нет, неизведанность и неизвестность,
бездна смотрит в тебя, а тебе то казалось - ты в бездну.
По ночным переулкам блуждая туда и обратно,
вдоль витрин-часовых, арок входов, газонов квадратных
по асфальтовым рекам, как посуху, к мягкой постели -
упираешься в осень, в пустые трамвайные трели,
что врезаются в мглистое и листопадное утро.
Так становится ясно, что мир неизменен, как будто.