Летняя жара в раскаленном городе. Тополиный пух липнет к телу, забивается в глаза и нос, заставляя чихать. И тоска... Тяжелая, разъедающая душу.
Инна плелась домой, с трудом передвигая себя сквозь душное марево , исходящее от горячего асфальта. Сегодня после работы она была у онколога. Врач, грузная еврейка с пронзительными черными глазами, была невозмутима и безапелляционна - обе молочные железы придется удалять. Инна от этого вердикта впала в состояние шока, и никак не могла отвести глаз от лица врачихи, и та, вдруг смягчившись под ее немигащим взглядом, спросила: -Ты замужем? И дети есть? А муж, часом, не моряк дальнего плавания?
Инна не могла ничего произнести, и только кивала головой, пытаясь избавиться от кома в горле, который ее душил. Она не могла даже заплакать. Мысли молниями проскакивали в пустой,наполненной серым туманом голове .
- Да, замужем... Да, сын... Да, муж - моряк... А как же я?... Мне ведь только 23... Грудь отрезать? А кому буду нужна безгрудой инвалидкой-то?
Она тут же вспомнила вожделеющие глаза мужа, который обожал ее грудь, только начавшую набирать прежнюю форму после рождения сына.
-Так, девонька,- донеслись сквозь туман слова врачихи,- давай -ка ты заводи любовника, а лучше двух, секс чтобы каждый день, потому и двух, мужики нынче слабые и ленивые, а для тебя сейчас- это первое лекарство, и сперму на грудь намазывай побольше, да не смывай сразу. И еще достань килограмм черной икры, за две-три недели его надо съесть. На 4 сентября я записываю тебя на операцию. Груди отрежу обе, иначе нельзя. Но очень рекомендую последовать моему первому совету. Убеждалась не раз - помогает!
Инна дернулась, резко выпрямила спину от негодования - Любовник? Изменять? Да я же не умею, и не могу, я мужа люблю, и он меня... как же любовника?... И где взять его?...
-Титьки хочешь, чтоб остались? Мужа с рейсов сними, если с любовниками проблемы.
От врача исходила такая уверенность и сила,и Инна решила, что сделает все, чтобы сохранить себя, ведь без груди она все равно не сможет жить, а умирать тоже не хочется, да и любимый сынуля, как же он без нее...
Поблагодарив врача, она и пошла домой с этими мыслями в этой жаре, которая сжигала ее не только снаружи , но и внутри.
Через четыре дня из рейса возвращается муж. Они собирались в отпуск всей семьей, втроем поехать на море на 2 недели. Вот как кстати все складывается! Конечно, он же мужик, он точно и икру достанет, и в другом плане тоже... Андрей, любимый, он точно поддержит, а как иначе-то! Надежда, что все будет хорошо, заставила Инну ускорить шаг, так как только сейчас она вдруг почувствовала, что голодна до обморока.
Через три дня вернулся из рейса Андрей. Он сразу понял по ее лицу, что приключилась беда. Она все рассказала ему, просто, без слез и истерики. Да и по ее груди было тоже все понятно, обе молочные железы были твердыми и горячими. Прикоснуться к ним было невозможно,настолько сильной была боль.
-Это не рак, врач сказала, что от этого не умирают. Посоветовала полечиться икрой и сексом." Муж недоверчиво дернул бровями.
-Мы же едем в отпуск? Да? Тебя отпускают? На море так хочется! И еще мне нужна твоя помощь, достань мне,пожалуйста, черной икры. В пароходстве можно все достать, ты сам говорил..."
Он рассеянно ответил-Да,да...
Следующие три дня тянулись целую вечность. Любимый стоял вахты, пропадал в пароходстве, стал , правда, хмур и неразговорчив. Инна же, повеселевшая и легкая, бегала на работу и суетилась у плиты. Вечером они бродили по городу или шли в кино. Муж чувствовал ее немое ожидание, он был ДОЛЖЕН - икра, секс...А с сексом после рейса как всегда были проблемы, но Инна, привыкшая к такому и раньше, не волновалась. Впереди отпуск,море, солнце, и они вместе! Все восстановится, и все будет отлично! Ведь они же любят друг друга, и по-другому просто не может быть. Андрей же, наоборот, от постоянного давления, которое вроде бы и не озвучивалось, а просто висело в воздухе, потому что он сам все время об этом думал, все больше мрачнел и замыкался в себе.
В выходные поехали навестить сына, который с детским садиком отдыхал в ближайшем пригороде. Инна специально отправила его туда в начале лета, чтобы спокойно сдать сессию в вечернем институте, где учиться ей оставалось последний год. Сынуля выглядел очень упитанным , но грустным. Его первый раз оторвали от гнезда, и он очень скучал по маме и папе. Обцеловав сына, пообещав ему, что они скоро поедут все вместе к морю, и ему надо только немного потерпеть, Инна с Андреем вернулись на вокзал. В электричке Инна решилась , наконец, спросить Андрея про икру ( пора бы уже и достать, ей не терпелось начать лечиться), но больше про его хмурый вид. Неожиданно для нее, Андрей вдруг раскричался прямо в вагоне, а потом резко бросил ей в лицо - Я ухожу завтра в рейс, икру пусть тебе достанут родственники или друзья.
Инна поняла, что сейчас разрыдается, и , пытаясь сдержаться и кусая губы, отвернулась к окну. Так и ехали они молча целых два часа до самого дома.
И уже дома Инна дала волю чувствам, скандал вышел громким и бесполезным. В конце она попыталась объяснить ему, что если ей отрежут грудь, она не сможет жить, на что Андрей ответил с присущим ему пафосом - Ты мне нужна любая! И попросил сложить ему в дорогу чемодан.
В понедельник Инна вышла на работу совершенно разбитая. Прощание с мужем было тяжелым, она не переставала плакать, и все время повторяла одну и ту же фразу- Как же так?
Утром он уехал в порт, а она на завод. Инна не представляла , как дальше жить и что делать. Перед обедом у нее случился приступ. Судорогой скрутило все тело. Сослуживцы вызвали заводскую скорую, и ее отвезли в медсанчасть. Невропатолог, пожилая, суровая женщина долго задавала ей вопросы, пытаясь понять диагноз. Потом отступилась, наколола Инну феназепамом в большой дозе и , ворча, выдала ей больничный на пять дней.На скорой Инну и отвезли домой, сама передвигаться она не могла совсем. Санитары вывалили ее на диван и ушли, а она сразу провалилась в забытье, успев подумать, как здорово, что сын не в городе и под присмотром.
Разбудил ее мужской голос. Открыв глаза, Инна увидела, что рядом с диваном стоит ее сослуживец с завода, для проекта которого в своем КБ она делала чертежи. Его звали Николай Иванович. Он приходил к ней в КБ каждый день справиться, как продвигается его проект. Присаживался рядом, дышал ей в шею, и она чувствовала, что очень нравится ему. Но они никогда не обсуждали это, она знала, что он женат, у него восьмимесячная дочь, и жена вместе с ней уехала в другой город к своей матери. Николай Иванович тоже знал, что она замужем, что любит мужа и сына. Они даже показывали друг другу фотографии своих домочадцев. Он был старше ее всего на год, но ей казалось,что разница в возрасте гораздо больше,так солидно он представлял себя окружающему миру.
Поэтому она очень удивилась , увидев его в своей комнате с букетом цветов и смешной ячеистой авоськой в руках, из которой торчало горлышко бутылки "Кагора",краснели боками яблоки вперемешку с виноградом и грушами. Из нагрудного кармана блестела фольгой шоколадка.
Он испуганно пытался разбудить ее, попутно причитая, что нельзя вот так спать, когда все двери в квартире настежь. Из чего она сделала вывод, что санитары даже не потрудились захлопнуть дверь, и она так тут колодой и лежала - заходи кто хочет. От этого ей стало вдруг так невыносимо больно и горько, что она разрыдалась,чем окончательно смутила и напугала гостя. Он неловко пытался ее успокоить, бегал в ванную смачивать платки под холодным краном, поил ее водой и уговаривал перестать лить слёзы, и рассказать, что же все-таки приключилось, и из-за чего она так убивается. Все это он делал с такой искренней заботой и нежностью, что Инна, в конце концов, и рассказала ему все от начала до конца .
Выговариваясь, она постепенно успокаивалась, а Николай Иванович уже сходил на кухню, вскипятил чайник ,и поил ее чаем с ложечки, как больного ребенка. После чая предложил выпить вина, которое , оказывается, купил по дороге к ней, так же как и фрукты с шоколадкой. Тут Инна вспомнила, что вчера сварила обалденный борщ , и если он не возражает, то они могли бы вместе и поесть.
Николай Иванович нашел в холодильнике кастрюлю, разогрел , они поужинали, сидя вместе за столом. Инне было уже гораздо легче, как будто с ее плеч сняли огромный, тяжелый мешок, и они разговаривали за едой о всяких пустяках.
Так она узнала, что он, как всегда пришел перед обедом к ней в КБ, а там ему сказали, что ее увезла скорая, и он взял адрес, чтобы ее навестить, так как обеспокоился, что она надолго заболела, и не успеет закончить работу с его проектом, а ему скоро в отпуск, и перед ним он хочет закончить все дела, чтобы в отпуске его не дергали.
Инна заверила его, что все успеет. Борщ ему очень понравился, и Николай Иванович, краснея от смущения, попросил добавки, а заодно предложил помыть фрукты и выпить по рюмке за выздоровление -По рюмке и не больше!
Очнулась она от того, что кто-то горячо и влажно сопел ей в подмышку.
-Собака! Откуда?- спросонья подумала Инна. И вдруг сразу все вспомнила. -Боже, как низко я пала! - промелькнуло у нее в голове название итальянского фильма, котороый недавно смотрела вместе с мужем, - я ж вчера почти и не пила... ах,да! феназепам же... вот и голова дурная, и во рту пустыня Сахара...
Тут ее взгляд зацепился за будильник. Часы показывали шесть.
- Ему же на работу на завод! Я-то на больничном! -пробормотала она, и принялась трясти за плечо того, кого сперва приняла за собаку.
Николай Иванович вскочил и заметался по комнате подстреляным зайцем. Он то скакал на левой ноге, пытаясь на ходу натянуть носок на правую, то подпрыгивал на правой, пытаясь засунуть левую ногу в брючину. Инна ошалело следила за его перемещениями, и изо всех сил пыталась сдерживать нарастающий смех. Она первый раз видела его голым, так как то, что все-таки вчера случилось, произошло в сумерках и без прелюдий. И сейчас, разглядывая его совершенно прямоугольный торс, без намека на талию и ягодицы,которые были обозначены просто надрезом снизу, короткие мускулистые ножки и совершенное отсутствие шеи, Инна пыталась вспомнить, каким был у них секс. И ... не могла! Ей было и ужасно стыдно, и невероятно смешно. Сохраняя все-таки серьезное лицо, она отслеживала метания Николая Ивановича по комнате, отмечая про себя - все ли он надел, и чтоб не наизнанку. Он , только добавляя комичности ситуации, чинно называл ее на "Вы" и по прежнему по имени и отчеству, обстоятельно рассуждая при этом, как она его приятно удивила, и вообще - редкая женщина - умная, симпатичная, темпераментная, и борщ вкусный.
После того, как он, вдруг замерев на ходу, с крайне серьезным выражением лица церемонно спросил у нее - Инна Сергеевна,было ли Вам со мной хорошо сегодняшней ночью?-, решила, что его надо срочно выпроводить, иначе она просто взорвется от хохота, и непременно этим обидит этого трогательно-нелепого, но милого, и так кстати случившегося вчера гостя. Наградив Николая Ивановича нежным взглядом, на какой только сейчас была способна , и промычав ему в ответ что-то нечленораздельное - Понравилось, конечно, а как же, но нельзя опаздывать, это будет непростительно для нее, - быстро пошла в прихожую.
- Мы же увидимся еще? -скорее утвердительно, нежели вопросительно, произнес он на прощание. Сияя широченной улыбкой, она кивнула и ответила с нажимом и значением -Обязательно!
Захлопнувшаяся входная дверь произвела эффект выстрела из стартового пистолета. Уже не в силах стоять , упершись лбом в косяк, Инна тряслась от хохота. А несколько минут спустя, уже сидела на полу и, рыдая в голос, стучала кулаком в стену...
18. 08.2012