ПАРУСИНОВОЕ
самое честное – это мурашки по коже
мы не пахнем любовью и совсем никуда не спешим
приручаем себя отучаем привычки и шрамы
и мне кажется нам улыбаются даже капканы
а болота сулят через них доползти до вершин
пусть из всех вариантов тепла нам знакома ладонь
и щека в мимолётном касании лёгкой интриги
в этом сервисе не предусмотрено "жалобной" книги
и призывов купить непременно по стаду слонов
я не жду кораблей на границе небес и морей
твоя куртка на мне парусится и штурман надёжен
что ж побыть твоим буем пожалуй не так уж и сложно
и причал относительно плота всё ж будет прочней
когда нету вокруг ни единой пропащей души
улыбаться в пространство честнее мурашек по коже
это море стирает с судьбы всех случайных прохожих
это солнце октябрьское ласковей мартовской кошки
мы не пахнем любовью и совсем никуда не спешим
ЧЕШИРКА
Меня не станет здесь, ты сразу не заметишь...
Прибой, песок...
И кошки будут сниться на рассвете,
И кофе - впрок.
Но счётчик скачет по... он просто не успеет.
Следы и соль.
Всё бесталанней, резче и глупее
Мастеровой.
Размокнут планы и собьются чайки в пепел,
В туман и... Чёрт!..
Как может в этой темноте быть светел
Тот чёрный кот...
НИЩЕНКА
Я не клянчу уже – напросилась и сыто, и пьяно. Не мечусь меж краёв, не сжигаю ни рек, ни мостов. Я, пожалуй, сейчас подыграла бы на фортепьяно хору слабых и тщетных, низвергнутых с сердца, богов. Это – больше, чем счастье: то, что делит сейчас горизонты. Это - больше, чем жизнь и десятки прожитых смертей. Это - больше мечты, это – больше краплёной колоды, что в любимых руках – из тузов всевозможных мастей. Я уже не скучаю - это больше, чем одиночество. Это – больше спокойствия...и, может быть, больше любви. Я иду по воде – не святая и не пророчица, - мне на дно ни к чему, но и к берегу – не по пути.
Я не клянчу уже, - это больше, чем сыто и пьяно. Это - больше дилеммы между рекой и мостом.
...Я, пожалуй, сменю концертное фортепиано на рояль, на котором можно играть из кустов.