1992 (Стихи, не вошедшие в рубрики)

Собственно, к чему делёж?
Много ли у нищих отберёшь?
Звёзды не поделишь ты на части.
И у радуги не скушаешь кусок.
Воду льёшь и каждой капли путь
Проследить желаешь? Позабудь!
Более бессмысленной затеи
Мы с тобой решать бы не хотели.
Мы с тобой оставим всё как есть.
Бог – судья. И ни к чему здесь месть.
1992г.

Это - день холодной чистоты.
Бабочек, оставленных в ночи.
Этот день – последнее желанье,
Перед тем, как развести мосты.
1992г.

Спокойная река
Тебя уносит.
Покойная душа
Прощенья просит.
Ей невдомёк – она жива.
Любима и нужна.
1992г.


Что делаешь в час ночи, Водолей?
Скорбишь под боком у жены,
Душой стареешь в комнате-музее?
Иль бредишь в идеальной чистоте?
А может ты стоишь у спящего сынишки…
Или мараешь чистые листы?

Но, вдруг, ты смотришь на далёкую звезду,
Загадкою летящую во мглу.
1992г.

Что приготовила судьба?
Как подчеркнула окончанье года?
Куда теченьем отнесла
Мои венки, летящие стрелою?
--------
Не вижу, что за маски на пути,
Но знаю лишь одно –
Осталось в прошлом всё плохое.
1992г.

Вновь светит календарь в окно.
Моё подлунное число
Меня околдовать готово.
Грозит разрухой и бедой.
И нелюбовию ночной.
Но Бог с ним.
Ко всему готова.
1992г.

Вы подождите, мой сударь.
Я лишь прилажу крылА.
Не торопитесь, мой рыцарь.
Я не одна. Не одна.
Рядом с воздушной каретой
Дети и ворох проблем.
И бесконечные просьбы.
И ваш однозначный ответ.
Вы убегаете в сказку.
Я так хочу поспевать…
------
Милые мои детки,
Так улетает мираж.
1992г.

Я на распутье всех дорог.
Я уезжаю.
И, однозначно, в непокое умираю.
Мой совершенный кавалер –
Небритый призрак.
Быть может, и смешон для вас,
Но мною избран.
Всё наперёд он обо мне знает.
Не предаёт и никаких дорог
Не разбирает.
Мы с ним бредём одни
Ночной порою.
Ну и куда?
Пока ещё не знаю.
1992г.

Я что-то о цветах…
И вроде – о любви.
Но всё же – о делах.
Да в разных временах.
А одинокий дом
Расцветит детский смех.
И голоса друзей.
И кошек сантимент.
Я вроде бы сама,
Но плещет тишина.
И рядом - это всё.
А значит – хорошо.
1992г.

Такое милое блаженство –
Пить кофе. Бледно-голубой фарфор.
И о душе – забытом совершенстве,
Писать в блокнот.
Оладьи маслянистой горкой
С тарелки крадутся мне в рот.
И у котов с лукавым выраженьем,
Раскинут по полу живот.
1992г.

Мне сегодня шепнула листва –
Ты совсем молода, хороша.
И у ветра беспечного вид,
Словно юный любовник. И спит.
Я глаза разожмурив, смеюсь.
И танцую. И очень боюсь.
1992г.

Я тихо говорю: « Прощай».
Я прошепчу тебе: « Прощаю».
Но только навсегда не исчезай,
Не пропадай у призрачного края.
Мне хорошо с тобой сидеть.
Глаза закрыв, забыв о вечном беге.
И не жалеть о том, что свет
Нам не зажжётся в сумрачном тоннеле.
1992г.

Ты меня околдовал.
И тихонько растоптал.
Ты меня любил так нежно.
А потом бросал небрежно.
То явился, то пропал.
Ты – король, а я – вассал.
Не хочу в твоей судьбе
Вещью быть – лишь боль душе.
1992г.

Я одна. И это – пожизненно.
Крик судьбы – и свершён приговор.
А любить бы хотела так искренно.
Но раздался лишь стон.
1992г.

Разве дело в цветах?
Разве дело в любви?
Облетела листва
Со звездой у реки.
Голубые лучи
Обжигали меня.
Гномы-дети от счастья
Влюблялись в меня.
Через дым и огонь
Прыгал белый мой пёс.
И куда же теперь
Его ветер унёс?
1992г.

Зачем мне всё –
Избито и смешно?
Проблемы дележа,
Порока и мещанства.
У кошки – шея вплавь,
Как лебедь со крыла.
Безоблачная, дикая, чужая.
Я на другом витке –
Кричи иль не кричи.
Мои глаза – в себя.
Исступлены и дики.
Моя рука во тьме
И тянется к огню.
И волосы мои обриты.
1992г.

Мы что-то решали, шептали.
Мы что-то кричали впотьмах.
Мы где-то себя обыграли,
Вчистую сознанье сломав.
И бились с волною об скалы.
И прыгали ласточкой вниз.
И наших планет асе изъяны
Нам Белой Луною зажглись.
1992г.

Пошевелись, поторопись -
Сегодня продают тела.
Сегодня кто-то из невольниц
Возможно будет у тебя.
И ты тонуть в потоке станешь,
И шёлк с груди её сорвёшь…
Но лень твоя тебя обманет.
И ты у ног её уснёшь.
1992г.

И мчатся машины,
Как дикие кони.
Да всё – мимо окон.
К себе на квартиры.
Их ждёт в своём стойле
Покой и еда.
И ласка хозяйки – для седока.
Их люди успешно
Так долго учили.
И, сделав машинами – приручили.
1992г.

Мне – отчаянье с покоем.
Вам – вино и кружева.
Нам – святое иль лихое.
А кому-то – трын-трава.
1992г.

Я тебя не пойму и не знаю.
Я сейчас от тебя убегаю.
Твои розы - с шипами стальными.
Твои губы - сегодня чужие.
1992г.

Белый конь промчался впопыхах.
Белый конь унёсся к облакам.
Он спешил – зелёные глаза
На другой планете ждали седока.
Но наездник на меня взглянул –
И ожёгся, и назад свернул.
И колени вдруг согнул в поклон.
Странно…
Мне понравился лишь конь.
1992г.

Как хочется смотреть в глаза.
Красивые в покое лица.
И безмятежность чистая ума.
Пусть во вселенной вечно длится.
(В церкви) 1992г.

Как сон. Как слёзы. Сквозь заслон.
Несу пластинки с книгами, под взглядом.
А в сумке, среди нижнего белья,
Икона. Иисус распятый.
Мой вздох печальный. И барьер.
А дальше – нетаможенные нравы.
И впереди – лазурный берег.
Шаг же мой исчез. Вдруг, стал слепой.
И некому меня поздравить.
1992г.

Пусто в тёмном доме.
Грустно без тебя.
Никаких желаний.
Лишь звучит труба.
На твоей пластинке,
Сжавшись, вся, в комок.
Я кружусь бесплодно.
Уж который год.
1992г.

Я боюсь одного – не сумею уехать.
Я боюсь одного – никогда не увидеть тебя.
И друзей, позабытые лица,
Растерять сквозь года.
От родных получать похоронки.
И не знать, как вернуться назад.
1992г.

Это пьяные слёзы.
Это слёзы ненастья.
Ненавижу тебя –
Воплощенье несчастья.
Я права – неправа.
Время всё нам расскажет.
И родная ль жена –
Оно тоже покажет.
Прав тебя проклинать
Знаю – я не имею.
Ненавидеть, любя,
Запретить не сумеешь.
Проклят мною – не Богом.
Мне за это – ответ.
Ложь за столькие годы
Разорвала б и крест.
Тебя тут же прощаю.
Виновата сама.
Нежеланная. Злая.
Некрасивая. Старясь.
По пустыне бредя,
Об одном лишь мечтаю.
Чтоб любил ты меня.
1992г.

Всё. Вот моя морошка.
И вот моё окно.
Да столько лет с Серёжкой.
И вроде – всё равно.
Итак, сгорел наш домик.
Да. Был у нас пожар.
Старуха мне сказала –
Любовь… Эт, божий дар.
1992г.

Бросьте меня в реку,
Заплетя венок.
Милый меня бросил.
И к другой ушёл.
Я ль его не звала?
Я ль к нему не шла?
Тропку протоптала.
Слёз там пролила.
Он меня не слышал.
Он меня прогнал.
С другой целовался.
Меня предавал.
1992г.

В нетопленной квартире – одна.
Себя я проклинать должна.
Моим невытащенным жертвам
Свечу зажгла.
К слепой за помощью прийдя,
На что надеялись друзья?
Мы тесной и нешумной стаей
Присели у икон.
И мне. И им. Ещё просить
У Бога покой.
Из окон, вместе с вздохом,
Взмывает к небесам наш зов.
1992г.

Картины вышли на помост.
И так играют…
И словно нас – людей,
Совсем не замечают.
А мы – у ног их…
А дела наши – делишки.
Да всё переиграть хотим
Их всех – в картишки.
1992г.

А я любила лишь двоих.
Хоть было их намного больше.
Один – жених и лишь потом любовник.
Второй - был муж. Но так недолго был.
И кто ж из них мне больше досадил?
И первый, и второй, меня любви лишили.
И душу мою в пепел превратили.
И первый, и второй, стихи писали.
И кровь мою с чернилами смешали.
1992г.

Я, конечно, смешная.
И сморкаюсь в платок.
Ото всех запираюсь.
Но звонит телефон.
Моё сердце устало.
Беспощаден мой путь.
От детей отрываюсь.
Штора-ми закрываюсь.
Сквозь бокал – в зеркала.
Увидала себя. Не я.
1992г.

Что за суматоха? Вновь одна.
Что за звон? Бьют зеркала.
1992г.

А не солги, не солги – говорили.
А не солги, не солги – уверяли.
Но истиной своей создавали
Замки лжи.
А нелгущих бесстыдно пытали.
А потом, а потом – убивали.
Теперь – не лги. Но жизнь смени.
На балаган. И на обман.
1992г.

Разорвался нестройный наш слог.
Но стихами успели умыться.
И с сердец отряхнули тоску.
И глазами навзлёт,
Сил хватило в конце захлебнуться.
А вокруг шёл бесстыдный наш век.
И тонул. И страдал человек.
1992г.

Бесформен взгляд и неподвижен рот.
Ель тонкая в углу запела.
Мой мозг вопит о том, что есть предел
Любви, заправленной приправой силы.
Меня не надо подавать тебе.
Как ростбиф. С кровью.
Я невкусна и тосклива.
И мрачный шаг, и неприятна речь.
--------------
Похоже, я опять пересолила.
1992г.

Я жду тебя. Погасли небоскрёбы.
И наш этаж в далёкой тишине.
Швейцар заснул. Твой лимузин бесформен.
Скользнул беззвучно и слегка мигнул.
Лифт замер с приоткрытой пастью.
Вот, поглотил тебя и нежно преподнёс.
Бокал вина в моей руке дрожащей
Коснулся тёплых губ. Ты, наконец, пришёл. 1992г.

Одиночество.
Я устала от любви,
От её переворотов.
И в спокойствии тиши
Не желаю ждать кого-то.
Я с гвоздикою одна.
С этой вазой – очень синей.
И беспечна до утра,
В смокинге из белых лилий.
1992г.

Себя сегодня
Чуть не прОдала.
Тебя сегодня
Могла предать.
Мне чуть бы богаче
И немного поопытней.
И утонул бы
Танин мяч.
1992г.

Не открывайте ночью двери.
К вам постучится в дом обман.
Он будет ласковый и милый
И спрячет хищный свой оскал.
Вы будете смеяться солнцу
И нежно целовать ладонь…
Он выпьет кровь
И труп отбросит.
И дальше по земле пойдёт.
1992г.

Безграмотность моя – в «Чаконе».
Бессилие моё – в тебе.
Часы пустые провожая,
Я в зеркалах иду во сне.
Хрусталик у зрачка мутнеет
И тиной занесло глаза.
Твоя любовь уже иссякла,
Как в чистом озере вода.

© Ирина Жураковская, 1992