«Зоркость этих времен — это зоркость к вещам тупика» (Эссе)

Эти строчки из стихотворения Иосифа Бродского как нельзя лучше характеризуют то, что мы увидели в фильме с одноименным названием Станислава Говорухина. «Конец прекрасной эпохи» - это экранизация нескольких рассказов Сергея Довлатова из сборника «Компромисс». Фильм открыл 26-й Российский кинофестиваль «Кинотавр» в Сочи 7 июня 2015 года. Вероятно, этим достоинства фильма и ограничиваются.
В аннотации к фильму сказано буквально следующее: «Молодому журналисту и писателю Андрею Лентулову (актер Иван Колесников), известному прямотой своих взглядов, свободой мысли и дерзостью суждений, предлагают переехать из Питера в Таллин, чтобы работать в местной газете. Там Андрей с головой уходит в полный противоречий роман с редактором Мариной (актриса Светлана Ходченкова), бесконечные случайные связи, но, что самое главное — яростное сопротивление системе. Какой была борьба бунтаря, любимца женщин и «самого аморального сотрудника» против жесточайшей цензуры, слежки и ханжества, и кто в ней победил?»
Честно говоря, я нахожусь в недоумении. Это, вероятно, описание не того фильма, который посмотрел я. Широтой и свободой взглядов, прямотой суждений кинематографический Лентулов не отличается (по большей части многозначительно молчит и выразительно смотрит на собеседника, то есть на Гамлета не тянет). В «противоречивый роман» с головой не уходит (так, прозябает, периодически изменяя любимой женщине - страстным кавалером его точно не назовешь). И уж тем более никакого яростного сопротивления системе не оказывает (ведет себя скромно, в конфликт с властью старается не вступать, встреча с представителем «конторы глубокого бурения» (КГБ) происходит случайно, ничем особенно герою не грозит)… И, следовательно, выйти победителем или побежденным из этой борьбы он не может. Нет конфликта!
Отмечу, что фильм черно-белый. Это важно. Сам режиссер говорит об этом так: «Я люблю чёрно-белое кино, я испытываю к нему большее доверие». Подобный стиль был призван вызвать у нас ощущение ностальгии или, напротив, отвращения – одним словом, дать особый посыл, спровоцировать. Однако оставил ощущение равнодушия и скуки. Все, кто читали произведения Сергея Довлатова, после просмотра фильма остались, думаю,  озадачены: «Разве это Довлатов? Разве он был таким? Где его искрометный юмор, любовь к литературе и человеку, ненависть к неправде и ханжеству?» Мы видим скучающего хипстера, лентяя и пьяницу, который все делает так, словно преодолевает собственную лень. Он отстранен от происходящего и ни с кем не борется. Вяло пишет, вяло любит, вяло сопротивляется. Он вообще какой-то «вяленый». Да, герой постоянно идет на компромисс (что, конечно, его не красит), но главным образом он уступает не тоталитарной системе, которая не сильно-то и прессингует героя, а уступает собственной лени, равнодушию и порокам.
За все время герой не совершил ни одного настоящего поступка. Он не стал бороться за женщину, которую любит, он не бьется за должность журналиста республиканской газеты. Да, уезжая из Таллина назад в Питер, он дает слово посвятить себя литературе и не разбазаривать свой талант понапрасну (то есть не писать журналистские материалы на злобу дня). Но разве можно поверить обещанию такого человека, как Лентулов? Говорухинский герой лишен внутреннего стержня, не в состоянии плыть против течения, а значит, не в состоянии создать что-то значительное. Он будет продолжать заниматься поденщиной, сшибать по рублю за неискренние материалы,  корить себя за это -  и так до бесконечности.
Не таков Довлатов. Чтобы не вышло путаницы, чтобы избежать лишних упреков, сам режиссер сказал о своем произведении так: «Это не фильм о Довлатове, он по мотивам его произведений…» Пусть так. Но невразумительный сценарий, подкрепленный неубедительной игрой актера и серый визуальный ряд, увы, не добавляют очков фильму.
И, может быть, отнюдь не случайно Говорухина критикуют за поверхностное отношение к выбранному материалу: «…анекдоты не срастаются, как в повести, в липкий, невыносимый абсурд, в тупиковый, как у Довлатова, жизненный сюжет» (Лариса Малюкова, обозреватель «Новой Газеты»); «Из небольших, абсурдных, до боли знакомых любому современнику и соотечественнику Довлатова ситуаций и состоят «Компромиссы». Но такая структура произведения не срабатывает в фильме — кажется, что на экране не происходит ничего. …[едкие довлатовские фразы] существуют будто отдельно от придуманного Говорухиным видеоряда (Наталия Григорьева, обозреватель «Независимой Газеты»).
Что же должен был показать, но так и не показал в своем фильме великий режиссер? К чему призывало громкое название фильма? Совершенно очевидно, что «прекрасной эпохой» называлась оттепель, которая к моменту происходящих в картине событий заканчивалась. В эти годы, напомню, Н.С. Хрущев подверг резкой критике творчество художников-авангардистов, «использовав нецензурные выражения» (1962), состоялся громкий процесс над писателями Синявским и Даниэлем (1965-1966), советские танки вошли в Прагу (1968). Теплый ветер свободы, подувший было с Запада и принесший в СССР молодежную моду, ритмы твиста и рок-н-ролла, новые имена в музыке, литературе, изобразительном искусстве, стал прохладным и ослабел. После оттепели наступили заморозки.
Разочарование в советском строе, крушение надежд и судеб, ужесточение цензуры – все это было в те годы, но практически не нашло отражения в фильме. Не получилось битвы никому не известного писателя с монстром тоталитарного государства - слишком мелким оказался масштаб, и это явно диссонирует с замахом, с заявленным в названии фильма пафосом.
Я очень люблю произведения Довлатова (кстати, «Компромисс» не самое сильное из них). Я ценю его юмор, ткань прозы, созданную из точных и тонких наблюдений, смешных ситуаций, словесных шаржей на друзей и знакомых). Это хорошая проза, в которой чувствуется вкус той эпохи, ощущается жизнь, биение мысли. Как можно было это все похоронить в фильме, какие задачи ставил режиссер, мне совершенно непонятно.
Одним словом, фильм мог бы получиться знаковым, мог стать для молодого поколения откровением, а для тех, кто постарше, напоминанием, предостережением… Но мы этого так и не дождались.