I
Когда с небес летит картечь
И маскируется под пух,
Я не хочу случайных встреч,
Я уношу себя в толпу,
Чтоб незаметно проскочить,
Как не ручной ничейный зверь,
Нащупать чёртовы ключи,
Нырнуть в спасительную дверь,
Туда, где зыбкое тепло,
Уютный чайник на плите,
Где мир как будто бы не плох,
Но всё равно вокруг не те...
Где необжитые углы
Гостеприимнее домов...
...Когда зимы седая глыбь
Уничтожает едкий смог,
И легче дышится — слова
Всегда особенно горчат.
Спешу себя не узнавать
И — познавать. Не мой причал,
И даже лодка не моя.
Враждебно море. Волны. Шторм.
А вдалеке — горит маяк...
Я задвигаю створки штор
И, занавесив зеркала,
С душой своей наедине
Ищу ответы. Вот скала
Грозит погибелью. На дне
Едва ли выход я найду.
Приходят истины во сне,
Танцуя медленно на льду.
И только ночь. И только снег...
II
Ночью всё иначе, ночью гуще тени,
Ночью громче звуки, чётче голоса.
Ты не жди ответа, всё твоё смятенье —
Горечь от похмелья. Лучше полистай
Мудрость сетевую — там тебе откроют
Главные секреты жизни без забот.
Как тебе личина модного покроя?
Надевай скорее, непокорный бот.
Не сопротивляйся — всё уже решили
В самой тайной ложе где-то наверху.
...И ещё немного сладостных страшилок —
Про паденье нравов, кровь и требуху.
Что тебе до истин? Что тебе до Бога?
Оглянись, наивный, на других людей.
Все вокруг — уроды. Всё вокруг — убого.
Бред стихов — навязчив. Бред чужих идей —
Идеальный спутник эффективной жизни
Винтика, песчинки, верного раба.
Посмотри, безумец, на свою Отчизну —
Без излишних мыслей проще прозябать.
Набивай утробу мозга жидкой кашей
Перетёртых правил. Пей "Новопассит".
Бог тебе покажет, Бог тебя накажет,
Упокоит с миром, а потом простит.
Упакует с миром в яркую обёртку,
Воссияет солнце лампой на сто ватт.
Будешь благодарен за Господню порку,
Чтобы неповадно было восставать.
Ишь, чего удумал! Может, манны с неба?
Вот тебе расплата за ноябрьский зной!
Не дыши. Расслабься. Будет много снега,
Очень много снега нынешней зимой...
III
А в детстве снег и чище, и белей.
И Дед Мороз — не с голосом соседа.
Язвительная ведьма на метле
Ведёт с метелью умную беседу...
А в детстве не боишься сам себя,
И с горки вниз — на санках — не боишься.
Сугробы чистотой глаза слепят,
Январский день — для размышлений пища:
Откуда это чудо, этот снег?
Одной водой здесь обошлось едва ли...
И волшебство является во сне.
И даже то, что в школе задавали,
Не убеждает. Где-то впереди
Твой личный опыт поиска ответов.
Ты — скрытен. Не по-детски нелюдим.
Тебя боятся взрослые и дети,
Зато собаки, птицы и коты
Общаются на равных — без опаски.
И тайна — та, что знаешь только ты —
В одно мгновенье погружает в сказку.
В торжественном безмолвии полей
Читаются вселенские вопросы...
...А в детстве снег и чище, и белей,
Но ты стремишься стать скорее взрослым...
IV
Спи, чужой любимый город.
Спи, родной враждебный край...
Ночь. Метель берёт за ворот —
Завлекает в снежный рай.
Словно дыры, светят окна,
И змеится мишура.
Мне сегодня одиноко —
Впрочем, так же, как вчера.
Кто сказал, что это плохо —
Тет-а-тет с самим собой?
В Интернете скачут блохи.
Наяву — собачий вой.
Как сложилось — так и надо.
Что свершилсь — то и есть.
Чей-то дьявол носит "Прада",
Чей-то ангел ценит лесть.
Ты один — как будто изгнан,
Просто выброшен в себя,
Опьянённый вкусом истин.
Тишина. Соседи спят.
Спят усталые игрушки
Сильных мира. Слёзы. Смех.
Мой зиндан давно разрушен.
А руины скроет снег...
V
Ты звал меня, город? Я знаю, ты звал.
Наверное, бегство всегда неизбежно,
Когда на лету замерзают слова,
А зимы становятся адски бесснежны.
И пыльные свитки — стихи, не стихи,
Расхожие фразы и слёз половодье.
И жаждешь... Не то, что разгула стихий —
Хотя бы подобия Нового года.
Домой пробираешься тихо, как вор —
Дай Бог, не пробудится кровное лихо.
И сам беспощадно себе приговор
Выносишь. Степная метель-куркулиха
Сметает последний дырявый покров
С озябшей земли. Всё настолько постыло,
Что пальцы немеют, стираются в кровь,
А строки разят нафталиновым — "было"..
И свыше — пинком — посылается знак:
Мол, хочешь загнуться? Да флаг тебе в руки!
И ты впопыхах собираешь рюкзак:
Тетрадка стихов да походные брюки,
И снова в дороге. И Бог — не судья,
Когда ты себе самому подсудимый.
Душевные раны свежи и саднят.
Но чувствуешь — бездна проносится мимо.
VI
Ну чего ты приплёлся? Чего тебе надо ещё?
Говорят же — билеты закончились. Рай переполнен.
Здесь таких самозваных пророков — на рубль пучок!
...Но заманчиво перед глазами колышутся волны.
Не имеет значения, верно ли выбран маршрут
И попутчики. Время любого проверит на прочность.
А статисты везде одинаковы — гадят и жрут,
И безудержно липнут к тому, что мертво и порочно.
Значит, место твоё — не в комфортном и затхлом углу.
Значит, слово твоё — не пустое, не общее место.
Только сладость полёта — по сути, движение вглубь.
Ты пощады не ждёшь, но уже не боишься возмездий.
Говорят, в старину возводили таких на костёр...
Что ж, знакомы тебе пепелища и голые камни.
Пусть доспехи давно проржавели, но меч твой — остёр,
И дрожит за кулисами Богом направленный Каин.
Что ты знаешь о жизни? Да всё — и почти ничего.
Что ты знаешь о боли? О боли, наверное, много.
И впивается жало тоски в раскалённый живот,
И ступень, где невольно споткнулся, запомнили ноги.
В чём, по-твоему, правда? Туда, где тебе хорошо,
Поезда не идут. Не летят самолёты и птицы.
Что ты ищешь, бродяга? Ау?! Неужели, нашёл?
...Только снег иронично-изящно над миром кружится.
VII
Постепенно, по запчастям,
Собираешь себя — бывает...
И — сплошные руины. Хлам.
Вместо прошлого — отбивная.
Настоящее — белый снег.
Ни следа. Ни одной морщинки.
И становится всё тесней
В тёмной комнате. Беззащитно
Из-под кожи душа глядит,
Измождённая, но — живая.
Из окна — неприглядный вид,
И простёгано небо швами
Голых веток. Зима.. Зима...
Возрождение после смерти.
Ты отнюдь не сошёл с ума,
И тебя не побрали черти.
Очищение пустотой.
Восхождение на вершину.
И никто не кричит: "Постой",
И на сердце — легко: свершилось...
Ты пришёл к самому себе.
Нет, явился к себе с повинной.
Позади — суетливый бег,
И разорвана пуповина.
Всё проходит... И это? Стоп.
Настоящее — не проходит.
И стихи, что с пометкой "в стол",
Не сойдут за прогноз погоды.
Будет горше. Острей. Честней...
В рюмке пусто. Дотлел окурок.
Как по нотам, ложится снег
На затёртую партитуру.
VIII
Ёлки-палки... А сколько наломано дров —
На две тысячи зим бы хватило с лихвою...
Не спасает коньяк. Но спасает метро.
Переходы пропахли рождественской хвоей.
Из себя ты выходишь на улицу вдруг —
Так с постели встают после долгой болезни,
Замыкаешь торжественно пройденный круг,
А ревизия ценностей — опыт полезный.
Для тебя самого всё давно решено —
И не здесь, не сейчас, но единственно мудро.
Истончённый пунктир продолжая сплошной,
Ты без боли приветствуешь новое утро.
Сожаления нет. Покаяния нет.
И не будет, но это — сознательный выбор.
Не участвовать в пышном параде планет.
Не ворочать с восторгом сизифовы глыбы.
Ты отважился что-то в себе изменить,
В кружевное полотнище юной Вселенной
Своевольно вплетая блестящую нить,
И твоё хулиганство — по сути, нетленно.
Осознание действа придёт по весне.
Крест на фоне рассвета покажется плюсом.
...По-хорошему пафосно падает снег —
Будто занавес в зимнем театре иллюзий.
