День обещал быть нежарким. Выезд назначили на 5,30 утра. Когда я вышла из дому, на улице было пустынно, только три тощие бездомные кошки важно прошествовали навстречу мне. Вдруг сзади меня послышались тяжелые мужские шаги. Это шли на киносъемку два, пока еще не имеющих званий актера массовки: Семен и Яков, экипированные для съемок в кибуце. Их никогда не глаженые рубашки и рабочие брюки раздувал прохладный легкий ветерок, лица были довольными и веселыми. День отличного отдыха на природе с усиленным питанием, общением, а в итоге и получением 130 шекелей, радовал Семена и Якова и призывал к действию. Они были уверены, что с успехом сыграют любую, даже никем еще не написанную, роль. Собрались у мэрии – все 14 человек, назначенные нынче на киносъемку. Предводительствовал шустрый мужчина с замашками донжуана местного розлива. Группа подобралась довольно живописная: похожий на Паганеля худощавый Дима, рыжеволосый друг солнца Марк, молодой красавец Миша – случайный в этой немолодой компании, и свет общества – мужественный Валериан в китайско- малайской соломенной шляпе. Были несколько очаровательных женщин, одетых, как кибуцники. Валериан в своей шляпе выделялся: такой товарищ мог украсить даже бразильский сериал. Одна из дам оказалась бывалой актрисой, она , как и Дима, украсила собой передачу «Двойной удар» на девятом канале. Усевшись поудобнее в 55-местном автобусе, отправились в путь. Валериан развлекал Свету, а мне Дима со знанием дела рассказывал, как вкусно кормят артистов массовки. Дима живописал упоительный момент, когда мы придем кушать в столовую на завтрак, и нам подадут яичницу, как вдруг…
О, боже, всегда это вдруг! Оказалось, что мы уселись не в тот автобус, и нам придется вернуться. Хорошо, что не успели выехать из родной Петах-Тиквы. Нежно попрощавшись с водителем, пересели в другой автобус. И снова - в путь!
За окном прекрасный израильский пейзаж. В автобусе старший группы рассказал нам, что фильм, в котором мы будем участвовать, очень дорогостоящий, французский. Картина о жизни мальчика – еврея из Эфиопии. Название фильма переводится примерно так: «Иди, живи, и сам строй свою судьбу». Дословного перевода названия нет. Заехали на территорию кибуца и почувствовали здоровый канализационный деревенский дух плюс запах чего-то химического и горелого. Я начала чихать. Людей вокруг не было: нас никто не встречал. В открытом телятнике важно прогуливались белопузые телята, двое наших мужчин побежали рассматривать их: они были городскими и никогда так близко зверюшек не созерцали.
Спрашивать о том, куда идти, было некого. Мимо нас, вдалеке, прошествовал экзотического вида молодой человек с огромным кудрявым рыжим хвостом волос и с такими же усами и бородой, одетый во что-то пестрое. Так в советские времена одевались рыжие клоуны. Но мы не успели им полюбоваться: он исчез, как радуга, быстро и неожиданно. Про себя подумали: это француз из киногруппы. Решили начать поиски начальства.
Неожиданно наткнулись на синюю палатку на поляне и уныло стоящий грузовик на дороге, полный реквизита. Нас заставили переодеться в какое-то тряпье. Асе выдали серо-голубой халат, который на ней застегнулся еле-еле. Валерьяна основательно приодели. Его белую рубашку поменяли на грязную, синюю, с пятнами масляной краски. Нас со Светкой обрядили еще почище: Свете досталась рваная рубаха с дырками, из которых сиял нарядный светлый Светкин лифчик. Рубаха была Свете основательно мала, но и мне выдали рубаху не лучше. Розовую, меньше размера на три… Мне сдавило все тело, но добрая костюмерша пожалела меня и выдала голубенькую маечку. Некоторым выдали шляпченки «а-ля пидорка», как выразился наш великолепный Семен. Мы оставили сумки и вещи в синей палатке прилегли на полянке, прямо на травке. Догадливый Сема захватил подстилку и книгу, а Дима нашел большой бумажный лист и улегся на него. Две женщины сели на свою кофту, а остальные - на траву и камни. Прошло с полчаса, к нам никто не подходил…
Наконец, появился один из режиссеров, очень похожий на певца Валерия Меладзе. На чистом английском он сказал своим помощникам:
-Вот этот и вот та.
Ему понравились Валериан и Ася. Их забрали на съемки, а мы остались валяться на траве. Сверху солнце было жаркое, а вот нижним частям тела было прохладно…этак недолго радикулит схватить. Сидеть надоело до чертиков. Решили мы со Светкой оглядеть окрестности, а за одним и «шерутим» посетить.
- А как же яичница? – спросите вы.
Была она, яичница, много было вкусного, но мы приехали чуть позже, поэтому позавтракать нам не пришлось. Сидя на травке, мы облизывались: могли успеть скушать не только яичницу, а и баранью ногу с гарнирчиком, и даже десерт.
В желудке свистел ветер, а время шло медленно и нудно. После посещения грязного «шерутима» вернулись на полянку. Увидели трех работников киногруппы и возвратившихся наших товарищей.
«Меладзе» указал на мою персону пальцем, а затем на Сему и Мишу. Полненькая девушка и юркий парень, говорящие на иврите, повели нас к месту съемки. Рассказали, в чем заключается наша работа. Задача была невероятно простая. Но погода к этому времени «разгулялась», как поется в известной песне, стало нестерпимо жарко. Шапкой меня не наделили, очки мои не понравились. Дали в руки сельхозграбли. Я должна была идти с ними по тропинке, а навстречу мне должны были идти два праздношатающихся кибуцника, которых изображали Сема и Миша. По замыслу режиссера мы должны были поприветствовать друг друга и пойти дальше. Бегал по площадке чернявый кудрявый мужик лет 45 – главный режиссер, бегал «Меладзе», мужик с рыжим хвостом и седой мужчина. Наш эпизод был невероятно важен для фильма, потому что сняли 10 дублей в разных вариантах. Ощутила себя Софи Лорен и подумала: вдруг мы играем главные роли? Вдруг завтра проснусь знаменитой? Но вскоре съемки достигли апогея, нас снова привели к нашим товарищам. Красивая сказка оказалась сказкой. Снова прибежал «Меладзе», и ,выбрав из нас целую девятку, повел к выходу из кибуца.
От жары хотелось пить, но надо было терпеть. Нас, девятерых, посадили в автобус, включили кондиционер, это было большой удачей. Мы должны был изображать автобусных пассажиров. По сюжету молодой эфиоп должен был провожать в путь пожилого, обвешанного кошелками, еврея. Старый ашкенази садился в автобус, автобус отъезжал, по кругу возвращался, и сцена повторялась. Снова эфиоп прощался со старым ашкенази. Помреж заставил нашу Ася в грубом халате выходить из автобуса прежде, чем еврей зайдет туда. Мы умирали от счастья – все же не на жаре сидим.
Кружилось голова от поездок по кругу, хотелось посетить отхожее место. Но важный израильский режиссер – толстяк с большим животом, просил многократно повторять эту наиважнейшую сцену. Все устали, даже молодой эфиоп уже не прощался со стариком так нежно, как вначале. Маленький пожилой еврей с трудом вносил свое тело в чрево автобуса.
Наконец, съемки кончились, мы вышли с автобуса, покачиваясь, словно матросы с корабля. Под деревом, изнывая от жары, сидели остальные члены нашей группы. Мы шли обедать и переодеваться, ура! Обед ждали ровно час, меню было праздничным, всего не перечислишь. Вскоре мы, наголодавшиеся, наелись до отвала и впали в дремоту. Рядом снами поглощали с аппетитом пищу режиссеры, актеры, эфиоп и ашкенази – путешественник. У всех уже мысли витали вокруг родной кроваточки. Обратного автобуса все не было, нам предложили поехать до Хадеры, мы отказались, как говорил Высоцкий «открыты Киев, Харьков, Магадан,… но мне туда не надо».
Стремительный «Меладзе» снова оказал нам внимание, сообщив, что трое из нас нужны ему для завтрашней съемки. Вскоре подоше яйцеголовый водитель миниавтобуса, чтобы сообщить нам, что он еде с нами в Петах-Тикву. Созерцая просторы родного города думала о том, что в конце недели получу денежки за съемки, что кинопроизводство – вещь сложная, нужно «железное» здоровье.
Спрашиваю себя, хочу ли я этим заниматься еще? И, удивляясь самой себе, понимаю, что я не против, только в хорошей компании и желательно под кондиционером. Потому что с кондиционером актерствовать гораздо легче.
Зинаида Маркина